Шон иногда любил читать то, что пишут о нем таблоиды. Он никогда не уставал удивляться фантазии и изобретательности людей. Его жизнь и так изобиловала всяческими приключениями и странностями, но до того, что о нем писали сам бы он никогда не додумался. Вот и в это Рождество он, оказывается, улетел на Карибы то ли спасаясь от преследования со стороны юной поп-звезды Тины Карлен, то ли улетел туда же, чтобы преследовать эту самую Тину Карлен и, возможно, попытаться убить ее жениха.
Читая все это, Шон искренне завидовал себе самому. В реальной жизни он никогда не встречал Тину Карлен, хотя она ему несколько раз снилась и у него была парочка идей о том, чтобы он сделал с ней при встрече. Но встреча эта все еще была призрачным будущим. К тому же, как сегодня внезапно понял Шон, он в жизни никогда и ни к кому не испытывал таких чувств, чтобы захотеть убить чьего-нибудь жениха или просто сорваться на дальние острова, чтобы быть рядом с этим кем-нибудь. Точнее, все его романы были очень страстными и были полны разного рода коллизий, в том числе и внезапных поездок, преследований, чудовищной ревности и даже обещаний кого-нибудь убить. Но вот сегодня, сидя под елкой, в окружении всех присланных ему по почте подарков, Шон вдруг сообразил, что не вполне уверен, не были ли все эти страсти просто результатом его бурного темперамента. Все чувства, которые он испытывал в жизни, как показалось ему сейчас, не были вызваны в нем кем-то, а исходили изнутри, брали свои истоки в его неуемном желании жизни и приключений. К тому же, надо признать, что сам он очень редко кого-либо ревновал. Обычно ревновали его, обещали убить его же, да  срывались посреди ночи, чтобы быть рядом тоже с ним. Сам Шон принимал все это, втягивался в игру. Иногда, особенно, когда партнером по игре была женщина, Шон бывал более активен, особенно на первых порах, в момент завоевания. Но потом все-таки все возвращалось к привычной схеме.
Обдумав все это, Шон не загрустил, а скорее обеспокоился. Он почувствовал, что чего-то в его жизни еще не было, какой-то опыт еще им не получен. И, самое неприятное, он не знает, как его получить. Шон был не их тех мужчин, которым неведомо слово любовь, хотя как-то играл такого в фильме. Грустно кривился с экрана, сжимая в руке естественно бокал с виски и так и говорил: "Мне неведомо слово любовь, детка, со мной ты узнаешь лишь пустоту". Шону было ведомо слово любовь, он использовал его много раз, но никогда не рыдал от боли, обняв дерево или поднимая руки к небу и не знал от чего возникает такая привязанность. Не то, чтобы Шон только что сам узнал пустоту или осознал, что его жизнь бессмысленна. Но он встревожился и неожиданно понял, что может быть все эти мысли занимают его уже давно. Может он за тем и приехал в Бостон, потому что его ищет что-то, точнее кто-то. В настоящей любви обязательно должно быть место чуду, внезапной встрече, какому-то промыслу свыше. И это промысел нельзя торопить.
Он отложил журнал с Тиной Карлен и решил пойти бродить по зимним улицам, так как настроение вполне соответствовало такому решению. Может быть там, под белым летящим снегом ходит его судьба. Мысль о том, что промысел нельзя торопить, хоть и была принята им безоговорочно, тут же куда-то потерялась. Пойти на улицу в рождественскую ночь, чтобы найти где-нибудь свою любовь, показалась ему прекрасной. Шон уже даже почти оделся, когда в его дверь постучали.
- Как не вовремя, - поморщился Шон, - как только в голову приходит стоящая идея, сразу какие-то трудности.
Он очень удивился, увидев на пороге своего соседа.
- Клэй, а чего ты тут делаешь? С Рождеством тебя, кстати!

Отредактировано Sean Andrews (2013-12-17 19:53:12)