внешний вид

Это был даже не ужин, а обед. Прямо по курсу сидела Джо, такая вся зимняя, черно-белая (местами запятнанная бордовым), очень живая и возвышенная. Чуть погодя перед Сэм, которая была абсолютно черно-белая и совсем не возвышенная, а скорее унылая и уставшая, ― возникла иная картина: белый круг, на нем аппетитный, соблазнительный кусок птицы, сервированный зеленым горошком и картофелем. Ей даже не пришлось долго мучиться с заказом ― следуя их образному и наполненному метафорами разговору в целях прикрытия  истинных замыслов мисс Мюллен могла позволить себе лишь это блюдо.
― Главное сильно не увлекайся ассоциациями. А то получится ненароком орешек, а не горошек, ― Сэм прикрыла рот ладонью, дабы не выдать неудержимой улыбки, другой рукой выставляя своего поджаренного голубка на середину стола для общей трапезы. Одолеть в одиночку у нее это вряд ли выйдет. Аппетит отсутствовал с того самого момента, когда Сэм открестилась от закончившихся всего пару дней назад праздников.
Перед ней вновь замаячила Джо, орудующая вилкой, вскоре загородив вид на себя экраном телефона с портретным изображением на нем симпатичного мужчины, в котором Сэм тут же узнала великого Пикассо.
― Да, похоже на то, что я пробовала в Италии. Неплохо, ― она уцепила вилкой какой-то овощ и лист салата из пододвинутой к ней тарелки, аккуратно отправив добытое в рот, который больше не улыбался. ― Но я бы хотела посмотреть на саму работу, а не на фотографию. Все-таки так сложно сказать, ― Сэм все же позволила себе отойти от образности, убедившись в отсутствие знакомых лиц в кафе и по-прежнему не веря в теорию о прослушивание их столика спец. службами.
А ей линии нравились и кубизмом она бредила, поэтому не могла поддержать жалобы Джо на сложную работу. Она лишь подумала, между тем не обронив ни слова, что от жалоб вообще следует цивилизованного воздерживаться.
― Ты же знаешь, последнее время в моем рационе только голубь с зеленым горошком, ― выдержала паузу, подцепив на вилку кусок птички и на момент удалившись в дали собственного воображения, где представлялось, как этот голубь еще с утра мило ворковал в голубятне, а теперь вынужден благодаря заказу мисс Мюллен перерабатываться в простейшие элементы в ее желудке, ― и скоро я его кое-кому скормлю. Появился один очень и очень голодный желающий… ― голубь отправился в пределы ее внутренностей традиционным для пищи путем, ― но надо все проверить еще раз и продумать до мелочей. Не опростоволоситься бы. И ты мне в этом деле поможешь! Не безвозмездно, конечно же. А! Кстати… ― Сэм бросила свою вилку и углубилась обеими руками по стол, с торжественным видом достав из-под него полиэтиленовый пакет, что служил ей сегодня дамской сумочкой, а теперь вверялся в руки Джо.
― С прошедшими праздниками! ― в пакете лежал предмет длиной чуть больше метра. Ножны, в которые проникала самая настоящая пехотная офицерская сабля 1865 года. Состояние ― хорошее ― еще вполне пригодная для эффектного открытия  бутылок, ― в случае чего, будешь защищать меня от властей этим,  мой доблестный рыцарь, ― подобно Английской Королеве, Сэм воспроизвела с Джо некий обряд посвящения.
― Не знаю, что они говорят там в таких случаях, но я хочу сказать ― слава, слава, слава зеленому горошку!

Отредактировано Sam Mullen (2014-01-12 17:53:14)

― Почему же? ― настороженно и опасливо вопросила Сэм, разглядев на лице Джо резкие изменения после ее какого-то ничего, в общем-то, не значащего «неплохо». Джо писала копию, которая должна была быть точной до единого мазка, ее цвета идеально вписываться в тона оригинала, и даже мельчайшая погрешность была не допустима, поскольку Джо, Сэм знала, писала копии не просто на заказ, а для других, более пикантных и, скажем так, незаконных целей. От качества копии зависело очень и очень многое. Оценить по фотографии с телефона всю точность работы Саманта не могла и оттого даже не пыталась, чтобы Джо не обмануть. И все же она почувствовала вину перед девушкой, которую ненароком могла и обидеть, и, кажется, ненароком это и сделала, ― если я тебя обидела, не принимай, пожалуйста, близко к сердцу. Просто  я привыкла выводить диагнозы эмпирическим методом. Вполне могу допустить, что в твоем случае ― это лишнее, так как ты большого таланта художник-копиист. Мало того, и реставратор ты превосходных. И это я выяснила именно эмпирически, а, значит, и эта твоя работа наверняка достойно большего, чем «неплохо», однако… ― она пожала плечами, так и не закончив фразы, решив, что продолжение ее речи и так предсказуемо, между тем напросившись к девушке в гости ― на оценку работы и на кофе…
― Замечательно. И только там я смогу сказать тебе все, что думаю обо всем этом, ― она развела ладонями над столом, как бы демонстрируя и голубя и горошек, и орешек, о котором речь так внезапно прервалась, хотя была достойна продолжения и большего внимания. Ведь их ждала величайшая афера как минимум десятилетия в мире живописи и искусства. Следовало обсудить многое.
Пока Джо была занята продолжением игры в ассоциации, теперь перейдя на личность соседки по столику, Сэм молчаливо и устало переваривала голубя и вылавливала вилкой горошек из тарелки, выжидая визита аппетита, который продолжал отсутствовать.
― Ничего страшного. Я бы тебе его подарила и без всяких праздников. Его готовили выставить на ближайшем аукционе, но, как видишь, он даже не вошел в каталог. Хотя, если дело сегодня дойдет до шампанского, считай, что мы в расчете, ― Сэм улыбнулась. Сэм, любительница выпить, не могла не улыбнуться и удержаться от комментария.
― Пойдем.
Они покинули кафе, в момент выловили такси и умчались в направление на их улицу. Сэм и Джо жили на расстояние чуть ли не десяти метров, что им абсолютно не мешало жить в разных домах. Их окна размещались на почти одном уровне и влюблено глядели друг на друга, разделенные пропастью глубиной в несколько нижних этажей.
― Странно видеть окна своего дома отсюда… ― заметила Сэм, стоящая у окна в квартире Джо, ― черт… ― ее воодушевленное лицо, предвкушающее наслаждение запахом свежего кофе, кардинально изменилось, стоило девушке опустить взор вниз, туда, куда можно было заглянуть только с этой мансарды, но из ее окна, ― Джо, и часто возле моего дома паркуется вот эта полицейская машина?
А опасаться Сэм был чего. Вдруг с ордером на обыск господа пожаловали не к ее соседу наркодилеру, а к ней, прячущей за массивным шкафом Голубя с горошком?

Мюллен и не подозревала, что творится под ее квартирой. А там бушевали нешуточные страсти, надо сказать, достойные внимания, наблюдаемые из этого живописного окна в какой-то манере мистера Холмса, представленного фигурой любопытной Джо. Сэм даже на момент почувствовала себя Ватсоном. Хотя в момент обнаружения машины почувствовала себя вовсе не в шкуре наблюдателя, а самого что ни на есть преступника. Так и виделось, как она возвращается домой, ее перехватывают в дверях стражи порядка, заламывают руки сопротивляющейся и воинственной Мюллен, обыскивают квартиру, находят предмет нашумевшей по всему миру кражи, именуемой Голубем с горошком, увозят задержанного и рассекреченного искусствоведа за решетку и… Дальше по списку, включающему пунктик «казнить, нельзя помиловать».
― Помню. Для повышения квалификации? ― Сэм лукаво улыбнулась, припоминая пикантную сферу занятости ее бывшего соседа, в общем-то, тоже довольно творческую.
― По нашему дому хоть книгу пиши. А дамочка со стороны выглядит такой  важной и строгой, не подумаешь, что изменяет. Какие сюжеты… ― она действительно изумлялась наблюдениям Джо, подробностям и деталям со всех этажей о ее соседях, жалея, что в ответ не может предоставить ей такие же подробные отчеты о ее соседях, которые, возможно, творили дела и полюбопытнее этих, но за закрытыми шторами, прикрываясь от незаинтересованного взгляда Сэм, ― не то, что у вас.
Из всего дома мисс Штраус девушку интересовало только одно окно и один балкон, на которые она то и дело устремляла взгляд, оказываясь у той пропасти почти в десять метров, что их разделяла. На этом балконе сейчас стояла Джо, а в окне маячило ее же собственное лицо.
― Этот симпатичный молодой человек, насколько я знаю, гей. Так что у вас там было? ― безжалостно отрезала она. И Сэм заявляла об этом не без оснований, так как к симпатичному молодому человеку не раз и не два бегала за сигаретами, спичками и солью (в этом плане она крайне неизобретательна), вечно  обнаруживая его в компании не менее симпатичных молодых людей. Он был ужасно любезен и обходителен, но все попытки Сэм «подкатить» им тут же отвергались. Так что такой вывод напрашивается сам.
Сэм, достав из кармана орудие своего труда ― лупу, сбросила с плеч пальто, оставив его где-то на кресла. Склонилась над выставленной у окна на показ подделкой, освещаемой дневным светом, внимательно изучая поверхность и ненавистные Джо линии.
― А я думала тебя больше будут донимать почти монохромные тона, а не линии. Кстати, кое-какие картины он писал едва ли не обычной малярной красной, ― сказала Мюллен, не отрываясь от разглядываний шедевра подруги, который ей начинал нравиться, о чем она тут же сообщила:
― Еще лет двадцать, и эта картина может стать одной из самых дорогих в мире. Пикассо хорош тем, что большая часть его работ хранится не в музеях, а растаскана по частным коллекциям. Многие то и дело кочуют из рук в руки, так что не думаю, что обходится дело без таких же подобных подделок. Работать с коллекционерами очень удобно. Даже в случае нашего разоблачения ничего не смогут доказать. Какой идиот будет признаваться, что купленный за баснословные деньги подлинник Пикассо просто хорошая работа некой Штраус в его стиле.
Положив лупу на рабочий стол художника, Сэм закурила, вернувшись к окну.
― Ну, что я хочу сказать… ― она потянула момент ожидания приговора, между тем подбирая более лестные для Джо слова, без напускной иронии, которая ей была обычно свойственна. Хвалить было за что. И ее «неплохо» было теперь неуместно вовсе, ― если бы я выбирала между Пикассо и Штраус, еще бы долго думала, что брать. Подлинная подделка. Может не отдавать копию вместо оригинала?
На глаза попался небольшой чистый холст, своей девственностью воодушевив искусствоведа на творчество. Сэм, дымив, вернулась к рабочему столу, зажав в зубах сигарету, взяла кусок стекла, выдавив на него черную, белую и бордовую масляную краску. Сменила орудие труда на кисть. Девственный холст перекочевал на мольберт, тут же заимев две черные дуги бровей и овал лица, обрамленный черными прядями волос.
― Тебе не будет сложно мне немного попозировать?

Отредактировано Sam Mullen (2014-01-17 22:39:08)

― Получается, на Горошке дело и свернется? ― выдыхая клубы табачного дыма, Сэм с претензией покосилась на только что осыпанную ее же комплементами Джо. Мюллен-то рассчитывала, что они, как минимум, будут творить хаос в мире искусства еще лет так пять. У нее было столько планов и столько идей по тому, как подделать документы уж далеко даже не для одного десятка картин. А что получается ― срубят они на Пикассо миллионов сто и разбегутся кто куда со своими миллионного масштаба полтинниками. Вдруг стало грустно. Не по тому, что разбегутся, больше не нуждаясь друг в друге. А потому, что алчность, некогда атаковавшая мисс Мюллен и продолжающая свое порабощение, о себе тут же, в первый удобный момент напомнила. Но, однако ж, Джо упомянула о своих планах как художника, а не художника-копииста. Подобные порывы в их среде было принято воспринимать с похвалой и уважением, забывая о всей своей корысти. О корысти забыть не удалось, но Сэм неуверенно вывезла в ответ, попытавшись окрасить интонацию в более подходящие для поддержки и похвалы интонации, вот что: ― хотя, конечно. С другой стороны, и свое писать тоже когда-то надо начинать…
Ее виртуозная изворотливость в обращение с художниками была награждена ― Джо ее даже поцеловала и обозвала милой, умчавшись за шампанским.
Мюллен заняла себя красками и кисточками, в очередной раз изумившись способности своей соседки в сбивании горлышка бутылок режущими предметами. Для распитий алкоголя с Джо у Сэм даже существовала не озвученная, но каждый раз вспоминающаяся поговорка ― как откроешь бутылку, так и выпьешь. То есть ― весело, изобретательно и рискованно.
― Нет, я буду ловить другой интересный момент… ― попробовав шампанского, Сэм нарисовала на холсте грудь Джо, ознаменовав ее наличие для начала лишь сосками. Снова вернулась к лицу, нацарапав уши.
― За них, ― между делом поднимала одна тост, добавляя отсебятины: ― и за нас, конечно же. Без нас им будет тяжко.
Слово за слово, и до какого-то момента их более-менее трезвого разговора речь перестала быть таковой, посягнув на территорию расслабленных разумов, речей ни о чем или о какой-нибудь глупости, или о том, что они немного пьяненькие, или о политике, о которой склонны говорить многие творческие личности исключительно только под действием алкоголя.
― Хм, ― Сэм потупила свои ясные очи, прикрываемые потяжелевшими веками, отвлекшись от помахивания кисточки по плечам написанной Джо, ― у него есть гражданство? Я думаю Моцарт ― гражданин мира, и от этого ему совсем не до выборов, ― таким образом Сэм попыталась образумить Джо, намеревающуюся сделать из своего кота того, кем он не является и не может быть в силу длинного ряда причин.
Джо, по всей видимости, было чем ответить Сэм, поэтому их беседа продолжилась… Растянувшись на пару часов, за которые глаза Джо успели претерпеть массы искажений и дорисовок, нос поменять длину, а губы побывать в различных оттенках бордовой помады, улыбаясь и переставая улыбаться раза два.
― Еще немного, еще чуть-чуть, ― самое главное были готовы грудь и лицо Джо, удовлетворенное и воодушевленное. Дорисовывалась копна волос, несколько растрепанная и даже лохматая, что как нельзя кстати вязалось с ее эмоциями. Натуральная же Джо выглядела не настолько удовлетворенной. Скорее даже наоборот, находилась в поиске мужчины, который мог бы быть с ней рядом и удовлетворять. Положение натуральной Джо следовало срочно исправить. Сэм, подхватив полуполный бокал шампанского, который неоднократно за эти пару часиков успел опустеть и торжественно наполниться вновь, приблизилась к подруге и присела совсем рядышком, ― Джо, ― Сэм выдержала паузу, манерно сделав глоток и поставив бокал на ближайшую устойчивую поверхность, тут же вернув свое внимание художнице, не забыв сократить расстояние между ними еще, ― что еще за сексизм? Сначала оставайся жить, я было уже соглашаюсь, ― а потом не тут-то было, оставляешь такую возможность ради какого-то незнакомого и даже возможно несуществующего мужчины. Не хорошо. Нет, таких я не знаю, ― а если и знала, знакомить бы не стала. Ей бы в таком случае пришлось бы жить с занавешенными шторами постоянно. Об этом, кстати, нетрезвой Сэм тут же захотелось сообщить, чем тот час же занялась:
― А может быть тебе переехать ко мне? Тогда бы и познакомилась с той дамочкой поближе, ― не очень увесистый довод, но ничего лучшего в голову не взбрело. Ее рука легко коснулась ноги Джо, вполне навязчиво скользнув в сторону внутренней стороны бедра, ― иногда очень хочется, чтобы от моего окна до твоего существовал мост. А иногда наоборот, хочется переехать как можно дальше… Почему так?

Отредактировано Sam Mullen (2014-01-22 21:56:35)

Иногда Сэм, не смотря на ее длинный ряд схожих черт с Джо, откровенно не понимала своей соседки. К примеру, зачем та регулярно меняет номера телефонов? Телефонная книжка мисс Мюллен на 1/10 состоит из одних лишь номеров мисс Штраус, с учетом, что в ней хранится не одна сотня прочих контактов. Это, конечно, доставляет Сэм ряд неудобств во время попыток дозвониться подруге. Попытки вразумить Джо уже неоднократно совершались, но Джо, как видите, была непреклонна, продолжая сбор своей коллекции сим-карт, приводя какие-то причины и доводы, приводящиеся до того уверенно, до того иллюзорно правдиво, что Сэм в конечном итоге и сама задумывалась, а не сменить ли ей тут как-нибудь, на досуге, свой номер телефона? К счастью, здравый ум находил ее раньше, чем она успевала превратить задуманное в быль, напоминая, чего ей это будет стоить ― обзвонить всех друзей, родных, коллег, коллекционеров ― предупредить о смене номера.
А к чему это все? К тому, что Сэм продолжала натыкаться на загадочные вещи в планах Штраус. Мальдивы? Альберт фон Турн и Таксис?
― Ты имеешь ввиду того самого князя? ― левая бровь в очередной раз исказилась, изобразив удивление и за одно незначительное недоумение. Берти Саманта и правда не знала, но, однако, довольно со многими поддерживала приятельские отношения из среды английской буржуазии. Сэм было заикнулась об этих знакомствах, даже рот открыла, но вовремя одумалась, продолжив на прежней ироничной нотке. ― В таком случае роль брементского музыканта было бы правильнее отдать тебе. Это же он голубых кровей, а ты, так сказать, высококлассная богема…
Вооружившись боевой раскраской, посиживая себе на сверх удобном диване, Саманта отметила, что немногочисленная мебель Джо довольно функциональна и удобна. Ни один стол не способен выполнить функцию стола настолько оригинально, насколько ее выполняют пара ящиков. Невероятно.
К диагнозу Джо девушка отнеслась более чем спокойно, и только где-то внутри что-то едва ли екнуло, вызвав толику волнения, которая отразилась в тут же произнесенном опровержение ее любовных чувств:
― Сомневаюсь, ― Сэм, как ей кажется, вообще никогда не любила и подозревала, что вряд ли склонна к подобным чувствам. Такой беспощадный вывод был сделан не без оснований, ― хотя бы потому, что, к примеру, описанное Шекспиром чувство очень сомнительно вяжется с моим, ― если, конечно, Шекспир ничего не привирал и любовь и есть то, описанию чего он посвятил свое творчество.
Если любовь ― периодическое желание удовлетворить свои сексуальные потребности строго с одним человеком, к которому, как бы там ни было, Сэм испытывала помимо симпатии и привязанности еще и желание, а желание ― как известно всем когда-либо желающим ―  самое пронзительное и сильное ощущение, ― то Шекспир ― мелкий сентиментальный дилетант. «Ах, ты желаешь» ― было бы вернее воскликнуть Джо и рассмеяться, как она рассмеялась над словом «влюблена». Но и это бы не развеселило Сэм, все еще озадаченную этим мостом между их с Джо домами. Мост однозначно значил что-то еще… У него непременно имелось название. Не могли люди, прожившие столько времени и столько всего выдумавшие нужного-ненужного, не придумать и этому мосту названия.
Сэм резко сменила тему:
― А в суде мы будем говорить правду и только правду. Но наша цель не в этом, а в том, чтобы не довести дело до суда, ― она осушила бокал шампанского, дотянувшись парой своих пальцев до черно-серой палитры, подцепив ими краску, которая парочкой умелых мазков расположилась над губой Джо, образовав занятные усики, которые носил ее соотечественник с дурной репутацией фашиста, ― а связь я бы хотела поддерживать постоянно. Пиши мне письма. Да подлиннее. Поужимистей строки. В тюрьме, по слухам, довольно мало развлечений, ― Саманта улыбнулась, опустив взгляд на усы подруги, которые растянули ее улыбку еще шире, продемонстрировав полный набор жемчужных зубов.
― Ну а ты любила когда-нибудь?

Отредактировано Sam Mullen (2014-01-30 21:19:58)

― В 2007 я жила в другой коммуне, ― заявила Мюллен, принимая из рук художницы бокал шампанского. Вспомнились ее шальные годы в колледже, ее подружки, одетые в хорошие пальто и нынче ей оставленные в старой Англии, ее общие с ними будни, больше походившие по содержанию на абзацы из воспоминаний юности Сьюзен Зонтаг. Словно не нулевые длились, а середина прошлого века. До расцвета хиппи еще как минимум лет пятнадцать, не думали они о мире во всем мире, что, впрочем, вовсе не мешало девушкам практиковать беспорядочные половые связи. Между друг другом. ― И о хиппи вообще не задумывалась, да и прическа у меня была другая. Я только три года назад подстриглась, ― девушка изобразила чудаковатый жест, исполненный для изображения длины ее волос, что были ниже плеча на ладонь. А потом в Саманте, продолжающей поддерживать плавно текущую беседу обо всем и ни о чем, заговорил гуманитарий, свойственным для себя въедливым Достоевским словцом:
― Социальное неравенство это естественное различие между индивидами, каждый из которых отличен от остальных ― мы все равные ― кто спорит? ― но разные. Неравенство даже у некоторых видов животных проявляется, что живут не поодиночке, а согласно своим социальным системам. Общество инстинктивно само воспроизводит его, потому что не может существовать без этого источника собственного развития, причины отношений и обычного жизнеобеспечения, ― Сэм оставила бокал на ящике, чиркнув зажигалкой и закурив.
3 января 2014 года Саманта Мюллен хоть и не была смешлива, что ей обычно и несвойственно вовсе, но была крайне улыбчива. Шампанское давало о себе знать. Приятная компания расплывающейся в улыбке Сэм лишь пуще способствовала.
― Я же шучу! Не сдам, конечно... Но что у тебя за патологическая тяга к замужеству? Тебе правда этого так хочется? Сейчас? ― помимо улыбок и горящих глаз на лице англичанки возник вопрос. Она с Джо ровесницы, и, раз уж ей так пора замуж, то может быть стоило и Мюллен об этом задуматься? Уже, может, пора давно… А она почти бездействует. Джо даже после секса, знала мисс Мюллен не понаслышке, постоянно об этом думала. А Сэм после секса думала совсем о другом. Хотя вернее сказать ― она не соображала в такие моменты вовсе. Кажется, начинается самоанализ. Кажется, снова пора наведаться к психоаналитику.
Джо, как выяснилось, любила семь рас. Не известно, взаимна ли была во всех случаях. Не известно, сколько длились эти романы, если вообще длились. И были ли закончены по всем канонам драматических расставаний. Остались друзьями, а может быть и нет… Джо предстала перед Сэм довольно загадочной особой, наполненной недосказанностями и обильным многообразием видов на личном фронте. От хиппи до бизнесмена и от визажиста до Хитклифа ― это вам не хухры-мухры!
― У Хитклифа не было профессии? ― спросила Сэм и тут же удивилась своему вопросу. Скажем так, после рассказанного Джо профессия мистера Хитклифа ее интересовала меньше всего. Больше всего интересовало ― хиппи, визажист, фотограф, бизнесмен, симпатичный тип и личность из начальных классов ― одного пола с Джо или как? ― или у остальных не очень запоминающиеся имена? ― все-таки по имени зачастую проще определить пол человека, чем по его профессии. Саманта бережно и медленно поглаживала ладонью склонившуюся у нее на груди голову мисс Штраус, ее длинные волосы, напоминающие ее собственные, но тремя годами раньше. В другой руке тлела сигарета. В мыслях замелькали сюжеты прошлого, которыми Сэм тут же и решила поделиться:
― Своими тяжелыми временами в средней школе ты мне напомнила про одно недоразумение продолжительностью в несколько лет и из моего периода отрочества. Я имела неосторожность в тринадцать где-то лет заиметь отношение с парнем несколько меня старше. Тогда я не отличалась умом и сообразительностью. А так же весьма неустойчиво стояла на ногах в нетрезвом состояние… ― тут Сэм про себя отметила, что этого дара не утратила и поныне, ― в общем, мне казалось, я влюблена. Но он мне сломал плечо, из-за чего я теперь не могу вот эту руку заводить за спину, как другую. Помимо сломанного плеча остался и шрам, но сейчас уже почти незаметный. На самом деле это было чистой случайностью, но, тем не менее, весьма трагичной. Один случай подвел итог двум годам отношений, удивительно…

Отредактировано Sam Mullen (2014-02-03 20:51:00)