В голове визажиста с самого утра играла какая-то заунывная, едва ли не похоронная музычка: он, то ли встал не с той ноги, то ли вообще лучше бы не вставал, но настроения на улыбки и позитивные мысли у Корина не было. Он хотел плакать, накричать на кого-нибудь, задушить Оливье, снова поплакать, на этот раз от одиночества, напиться, позвонить Реджине – сообщить, что умирает и на работу не приедет, после, в его темную голову пришла идея повеситься. Вообще диву всё бесило и раздражало, как будто у него наступил предменструальный синдром. В гримерной, как и предполагалось, никого не было, поэтому, Деларош распсиховался и решил, что именно сегодня он станет распоследней скотиной и пойдет, доложит о бесчинствах Реджине, потому что нефиг работать тем, кто на работу не приходит без уважительной причины. Потому что он уже в истерике готов бросить во всех этих длинноногих дурр своего любимца с криком «Оливье, кушать подано» и закрыть дверь гримерки, подслушивая все эти предсмертные визги. Да. Все будет именно так, только осталось заручиться поддержкой Реджины.

Широкими шагами Деларош преодолел два этажа, жестами и насупленной физиономией раздвигая всех встреченных на своем пути. Кого-то даже просто поднял и переставил, потому как человек стоял посередине коридора и кричал что-то в телефонную трубку. Еще пара коридоров и вот, дверь, ведущая прямо к дьяволу, а Деларош сейчас будет заключать с ним сделку. Он едва коснулся кончиками пальцев полированной поверхности – пытаясь не испортить маникюр, поскребся, как мышь, но этого было достаточно, чтобы Куинн отреагировала.

- Bonjour, la nymphe. – Француз выдавил кислую улыбку, моментально отмечая нездоровую атмосферу в кабинете Куинн. То ли здесь не хватало света, то ли проветрить не мешало бы, то ли сама Реджина выглядела как восставшая из ада, но явно что-то с чем-то не сходилось. – Наверняка пила всю ночь, сучка, без меня!! – Истерично взвизгнул про себя Деларош, но, следуя указанию карандаша Реджины, послушно уселся в первое попавшееся кресло, на котором долго елозил, пытаясь пристроить колени. – Я-а…
Какая неудача… Когда Реджина не выслушав с чем приходит кто-либо из подчиненных, в том числе и сам визажист, переходит сразу к делу, означает, что слушать она ничего не собирается. Корин поджал губы и сузил глаза, пристально рассматривая начальницу, выдохнул, отбросив цветные дрэды за спину и мизинцем потерев переносицу – аккуратно, чтобы не размазать макияж.

- Pourquoi?? Почему я? – Взорвался визажист. – Эти овцы на рабочем месте не появляются, из кого я должен изби’рать достойное, когда вокруг меня в гримерной только воздух?!Я в конце концов кто? Я – визажист, тонкая натура, ранимый художник, я деликатная ткань, перо на коже ангела! Я – Дива! И я вдруг должен набрать этих, prostituées ?? – С этими словами, Деларош взвинтился в воздух, едва не задев цилиндром люстру, и направился к Реджине, которая, казалось, не заметила, что карандаш, который она держала в руках, уже давно валяется на полу. – Это невыносимое страдание моей тонкодиспе’рстной души! Скажи-ка мне, с тобой все хорошо? Что-то ты какая-то бледная, тусклая. – Визажист потер указательным и большим пальцем, словно щупая воздух на наличие грязи. – Пыльная какая-то, замшелая. Не знаю, так издеваться над собой..

Он многозначительно покачал головой и поцокал языком, выражая крайнюю степень недоверия к действиям девушки и продолжил изучать ее наряд. Реджине словно нужно было сменить размер брюк, поскольку оные болтались на ней как на вешалке. Деларош предположил про себя, что она снова на диете или чем-то больна. От последней мысли его словно током шибануло и он брезгливо отошел назад, в кресло.

- Э.. ну я гото-ов, конечно, выбрать из того что есть, но милая моя, - он выгнул вопросительно бровь и снова натянул какую-то похабную улыбочку на лицо, - разве это входит в мои должностные обязанности?

Отредактировано Korin Delaroche (2014-02-10 22:12:49)