— Кем бы вы ни были, вы только что спасли мне жизнь.
— Поверьте мне, это случайно вышло. ©

       Как же с тобой скучно. Не скажу, что ты самый скучный человек на свете, ты даже не в топе десяти, но точно в первой сотне моих знакомых, стремглав стремящихся быть в десятке лидеров. Утром, солнышко, я хочу спать. Спать тихо, возможно сминая в объятиях твою грудь, но спать. И не нужно меня будить, на это легальное право есть только у моего агента и миграционной службы. Если ты не из их числа, то, блять, просто оставь меня в покое!
       В отвратительном настроении застать фазу подъема – хреновое начало дня. Сложно было сказать, мучается больше тельце или моральная, неосязаемая сторона меня – разум. Жесткая и бескомпромиссно-самоуверенная тошнота застала врасплох, а довольно обыденные и скучные фразы не давали и малейшего повода взбодриться. Гвоздем утренней программы было кофе в постель (откуда дамочка взяла кофе на моей кухне – загадка рангом выше головоломок из «Dora Explorer»), которое пришлось отшить. Ведь я ненавижу, блять, кофе. Но после, благо, несовместного – спутница уже его приняла, душа, жизнь, казалось, стала налаживаться. Натянув на себя майку, я еще минут десять провела за чисткой зубов и боязнью взглянуть в зеркало. Через пару минут вспомнив, что важная встреча все же грозит не сегодня, я почистила зеркало рукой от осевшего пара. Последствия прошлого вечера, сумбурно превратившегося в ночное приключение, отложились весьма скромно – в виде раскрасневшихся белков и довольно странной ссадины на правом плече. В остальном и целом, красота.
       - Твое белье там случайно или это так надо? – Заглядываю в комнату, но нахожу ее пустой. Хорошо бы крикнуть и призвать девушку, подобно сладострастному духу, однако случилась беда, которая случается не так редко, как могла бы – я не помню ее имени. Или не знаю, что все равно не облегчает задачи.
       Натянув черные труселя и смачно потянувшись, я покидаю спальню с ее беспорядком. Иногда думаю, что стоит завести какую-нибудь мексиканскую горничную с аппетитными формами и скудным словарным запасом английского языка. Мечты мечтами, ну а кто ее будет кормить во время моих длительных отсутствий.
       Лениво выгребаюсь в главный, так сказать, зал, ища взглядом ускользнувшую девушку. Она сидит за стойкой и попивает загадочный кофе, улыбается, смотрит на меня. Не хватает на ответную улыбку, ибо слишком уж мне хреновенько. Спешно добираюсь до холодильника и выпиваю шестьсот миллилитров воды, после выбрасываю бутылку.
       - Когда будешь уходить, белье свое не забудь. И почему оно валяется в ванне? – Ужасно хриплым голосом намекаю, что пора бы тебе, %username%, покидать мои владения.
       - Потому что кому-то приспичило сорвать его с меня именно там, - пожимает плечами, уже моет кружку из-под загадочного кофе. На ней довольно откровенное платье, кажется, такие называют коктейльными. Надо у Элли спросить, он наверняка знает. Усмехаюсь мыслишке и продолжаю разглядывать особу. Был бы у меня отчетливый вкус, он бы не менялся от количества спиртного в моей крови, но его нет, а девушки все как на подбор прекрасны. Смазливая брюнетка лет двадцати пяти или около того, сильно загорелая, еще и десяти нет, а уже накрашенная; и с превосходной грудью, которая стала превосходной не без вмешательства чьих-то волшебных и чрезвычайно дорогостоящих хирургических ручонок.
       А после «завтрака» началось самое ужасное – ей было необходимо поговорить. Она начала рассказывать о своем муже, о каком-то любовнике, о вчерашней вечеринке и обо всем другом и прочем. У меня же не было сил на то, чтобы просто ее выгнать, и не было желания действовать, так как, оказавшись на диване, все мое естество не могло желать лучшего. Кажется, мои односложные реплики раз в десять минут были достаточны для Лили (выяснилось в процессе) и для ее нескончаемого потока скучных историй. Мое состояние улучшалось прямо пропорционально тому, как росла скука и раздражение. Наконец, когда до меня дошло, что я могу говорить, я уже собралась открыть рот, как прозвучал действительно спасительный звоночек.
       Отвратительно-высокий звук дверного звонка разорвал мое дремлюще-скучающее состояние, и я буквально подскочила с дивана, жестом предлагая и Лили встать.
       - А вот теперь тебе действительно пора, - уже иду к дверям, слыша за собой шаги брюнетки. Распахиваю одну дверь, захожу в маленькую прихожую, Лили уже обулась, если такие высоченные туфли можно назвать обувью, и вооружилась прощальной улыбкой. Распаковываю замковую систему и распахиваю вторую дверь, в скрытом и наивном желании, что в охраняемом доме меня побеспокоит какой-нибудь репортер или христианин-адвентист седьмого дня – неважно, кто спасет меня от этой до неприличия скучно дамы, с которой из-за состояния пришлось церемониться.
       Но на пороге, в окружении воистину пугающего количества чемоданов, припарковался раннее единожды упомянутый Элайджа. Это было сюрпризом, и пока до меня не дошло с каким оттенком.
       - Ладно, я побежала, - взглянув на часы молвила Лили, чмокнула меня в щеку и вышла в коридор. Цок-цок-цок – прямо до лифта. А я смотрю в бесстыжие глаза Рейхеля, который возвышается надо мной ровно на десять сантиметров.
       - Как делишки? – А настроение, настроение-то уже скоро достигнет пика своей охуенности. Уже усмехаюсь, улыбаюсь и подхожу, дабы помочь Рейхелю с его багажом. Ситуация яснее некуда, и ничего не остается, кроме как такого логичного вопроса, - Тебя на пол или на диван? В затраханной гостевой надо менять простыни. И кровать.
       О чем-то спрашивать было не в моих планах, ибо у нас так не водится. Можно рассказывать все и без вопросов и домогательств до мыслей.
       - Надеюсь, ты голоден и закажешь пиццу или тайской еды. Чего-нибудь, ну пожалуйста.

— Значит, для вас дружба — это пополам радость? А если пополам горе — наша хата с краю?

       За всю жизнь как меня только не называли, кем только не крестили и сколько только не обзывали, однако все согласно кивали головами и поклонялись одному такому важному и нерушимому, как китайский золотой щит, факту – друг я превосходный. Вот и сейчас, вместо вопросов и недоуменных интонаций я послушно тащу шмотки моего дражайшего Элая, не вякая и не пререкаясь. Цена этого экземпляра на колесиках явно пропорциональна его не дюжему весу, и пока он катился вслед за мной, принцесса уже заняла один из кухонных тронов.
       - Не знаю, вчерашний вечер начинался вроде в Бостоне, и хрен знает, где мог закончиться. Но, бля, что тебя заставило выползти в такую жару и…? Сколько сейчас? Ебаться в телевизор, еще и десяти нет, а мы уже на ногах. Какой необычный и привлекательный день, воистину, - бросаю монатки рядом с диваном, лениво разминаю плечи и снова подтягиваюсь. Оглядываюсь, а на блестящей стойке уже взгромоздилось что-то, чему вскоре я обязательно дам имя.
      - Мне бежать в прокат за всей Ханной Монтаной? – Закатываю глаза, пробираясь через его сумки к кухне. Встаю напротив Элая, облокотившись о стойку. Настроение-то улучшилось, а вот шальная голова еще напоминает о себе давящими импульсами в темечке. Неделя – не так много, с учетом возможных потасовок и работы, которые непременно могут сократить наши приватные часы.
       - А-а, так это дерьмо твое. Загадка решена! Ты тут живешь, обслуги нет, так что сам этим и занимайся, и распусти этот гребанный хвост,- показываю язык, буквально вставляю банку с кофе в светские ручонки друга, и уже нащупываю рядом с чайником телефонную трубку. Один щелчок по клавише быстрого набора и, пока Элай не успел налететь и отобрать кусок пластика, отхожу к плите.
        - О, Майки, мелкий ты уебок, я слышу твой голос. Тебя еще не уволили? Это Тремонт пятьдесят семь, да-да, снова я. Ага, как обычно и в двойном объеме. Кинь газировки на свой ужасный вкус и пива, Майки, не забудь про пиво, - повышая голос, кладу трубку, скаля зубы в улыбке при взгляде на Элая.
       Вообще, я вегетарианец, но не очень строгий. В плане, люблю стейки. А вот растительные салаты и биодобавки по-Элайски переношу только в случае крайнего голода и изможденности, ну или пищевого отравления (нельзя быть уверенной, что именно его вызвало – еда или стряпня Рейхеля). Но я отнюдь не прочь брокколи и прочего, однако обойтись без пиццы с похмелья не могу себе позволить. Все же щелкаю по кнопке чайника, совершенно забыв проверить, есть ли дам водица.
       Тоже громожусь на высокий стул и разглядываю сожителя. Без царапин и видимых повреждений на лице, а значит, все не так плохо. Снова эти его театральные постановочки, которые меня очень веселят. Я вообще люблю, когда Элай выходит за рамки своего обычного необычного поведения с кем-либо и приплетается ко мне. Пожаловаться или похвастаться – неважно, ведь и то и другое мы умудряемся превратить в свой собственный фарс и обратить в понятную и приятную пользу. Как никак, а лучшие друзья это вам не херня какая-нибудь. И все обязательства, наложенные столь близкими отношениями, мы с удовольствием выполняли. Почти все. Целую неделю жрать сельдерей я вот не собираюсь.
       - Проглядела наконец твое последнее сочинение. – Громко усмехаюсь, чуть наклоняясь вперед. – Ты превзошел сам себя, такого дерьмеца бостонские полки и прикроватные тумбочки давненько не видели. Ну как давненько… как было предпоследнее сочинение. – Всегда буду восхищаться талантом и утопией, которую он создает, Элая. Этот кретин умудряется выпускать действительно бездарное и потрясающее в своей скуке чтиво, которое, внимание, расходится тысячными тиражами. Мне всегда было интересно посмотреть, кто же это читает. И вот, увидев эту армию классических, заебанных жизнью и соплями, размазанными под столом, домохозяек, мне все стало ясно. Вот, чего хочет американская женщина от литературы – соплей, сексуального чистильщика бассейна и простейшего слога. Элай смог уловить эту часть менталитета и пользовался раздобытой информацией, как самый виртуозный шпион, подкладывая мины практически во всех книжных магазинчиках. И добытой информацией он пользовался и во второй своей профессии, хоть и дамочка была немецких корней.
       - Ну что? Карга побрала тебя сапожищем или ты в самоволку? Рассказывай и не выебывайся. – Надо же мне знать, на каких основаниях я не смогу трогать сиськи и прочие прелести прекрасных незнакомок в течение недели. А вот почему – все вопросы к Элаю, у него просто талант выживать все мысли о бессонных ночах.
        Не скажу, что Рейхель был привязан к своей мадам, как ручной кастрированный песик, однако спонтанные уходы и крупные ссоры он не любит. Ну еще бы. С теми преимуществами, которые дает совместная жизнь с его пассией, я бы тоже, наверное, не отказалась потерпеть старческие выдумки и небрежно раскиданный по разным участкам тела целлюлит. И мне безумно интересно, чего он выкинул, или она, в этот раз.
       Говорить о том, что я пиздец как рада его появлению, не было нужно. Это было вполне естественно и вполне привычно. Не знаю уж, насколько доволен мотельным фактом Элай, но мое дружеское «велкам» уже писается лавой и предвкушением наших посиделок. А чайник тем временем оповестил всех о своей готовности раздавать кипяток, я громко поставила кружку перед Элаем и, вручив ему ложку, уставилась в светлое личико соседушки.
       - Ну?