внешний вид

Эти выходные точно пройдут, как положено. Море, пляж, жара, девочки… да, определенно, все будет по высшему разряду. Впрочем, тот занятный факт, что еще вчера мы пересеклись с Вуд мне приятно грел душу. Я не видел ее очень долго, не знаю, отчего все никак не получалось пересечься в отделе, но зато встреча прошла на пять баллов. Мы оба были очень рады видеть друг друга, будто бы прошло херова туча лет и мы, с помощью программы «Жди меня» наконец-то обрели свое счастье. Ну, и, конечно же, это дело обязательно нужно было отметить. Как же без выпивки. Где моя наглая рожа и такая же морда Алекс, там всегда будет алкоголь. Традиция, блять. Все. Девочки накрылись сразу.

Да. Погуляли хорошо. Но наутро меня как всегда посетил добрый друг Бодун, и моему состоянию оставалось желать лучшего. Нужно было как-то это дело исправлять, поэтому связавшись с Алекс, мы сообща решили, что пора опохмелиться, чтобы не подыхать и не мучить своим помятым видом других отдыхающих. Расположившись на пляжу, подальше от людей и их криков, мы распиваем бутылку хорошего бурбона на двоих. Главное, не нахлестаться снова. Иначе все выходные пройдут, как в настоящем тумане, а домой меня потащит Вуд, если, конечно, будет в состоянии сдвинуть мою тушу хотя бы на метр. Есть еще вариант, что она бросит мое бездыханное тело прямо здесь, но в таком случае меня сожрут оголодавшие крабы, а мои кости обгладают блядские чайки.
– Я ни черта не помню, – прислоняюсь спиной к какому-то камню, вертя в руке стакан. – Почему у меня так адски болит левая сторона физиономии? – реально болит. Как будто меня битой мутузили. Надеюсь, хотя бы Алекс расскажет мне, ЧТО было вчера. И да. Как бы не было стыдно за свои выходки, ибо одно я знаю совершенно точно: ничем хорошим наши совместные попойки никогда не заканчиваются.

Ну, да. Другого ты, конечно, родная, предположить не могла. Обиженно дуюсь несколько секунд, искренне не понимая, какого черта сразу такие догадки? Может, я получил травму в бою, как истинный джентльмен, защищая леди. Мда. Слабовато верится. Такое даже во сне привидеться не может. Именно поэтому тут же прекращаю катать обидки и вздыхаю, пытаясь вспомнить, что вообще вчера происходило.
– Может, и врезала, – задумчиво выдаю, потягивая из стакана холодненький бурбон. – Ни черта не помню. Совершенно, – это печально. Очень печально, когда ты ничего не помнишь, ибо в душу закрадывается страх, и ты начинаешь панически размышлять о том, что вообще мог сделать. А лично я мог сделать, что угодно, с кем угодно и где угодно. Это-то меня и пугало. – Надеюсь, мы не совершили чего-нибудь экстраординарного, – с надеждой в голосе говорю, шмыгая носом. – Ты себя нормально чувствуешь? – поворот головы, оценивающий взгляд поверх очков. – Кости целы, синяков нет, волосы на месте? – усмехаюсь, отсербывая еще немного из стакана. – На, глянь, – пододвигаюсь ближе к женщине, протягивая свою морду к ней. – Ничего нет? – и все-таки я хочу убедиться, что на моей физиономии нет какого-нибудь отпечатка сапога.
А может, я просто уснул на злосчастных крабах и этого не помню? Бред. Такого не могло случиться даже со мной. Тогда, какого черта мне больно так, будто меня огрели чугуном прямо по роже? Отстраняюсь от Вуд, начинаю подозрительно на нее коситься. Что если действительно вчера ночью она любезно засветила мне с локтя в морду? Или припечатала булыжником. Она может, я знаю. Да только вряд ли теперь докопаешься до правды. Ох, и погуляли, блять.