Имя и фамилия: Anthony Matthew Milton | Энтони Мэттью Милтон.
Прозвища: Лис.
Возраст и дата рождения: 15 апреля 1979, 34 года.
Семейное положение: холост.
Место рождения: Англия, Шеффилд.
Родственники: не имеются.
Воспоминания: Тони никогда не знал своих родителей: кто они были, почему отдали его в приют, для чего они вообще подарили ему жизнь. Впрочем, этими вопросами он задавался только лишь будучи совсем ребенком. Чем старше он становился, тем меньше думал о своей родословной. Детство проходило обычно, ровно, без особенных приключений, изысков и подарков судьбы, как и у любого ребенка, живущего в детском доме. Нехватка еды, постоянные драки, мечты о том, что когда-нибудь эта чертова жизнь в собачьей своре закончится. Так и случилось. Когда мальчик достиг совершеннолетия, его отправили прочь из приюта. Теперь он был предоставлен самому себе. Благо, жизнь в детском доме не назовешь сахарной, поэтому ему не пришлось учиться, как выжить на улице. Все это он уже давно знал наизусть. Решив искать лучшие условия для существования, он подался в Бирмингем, где и застрял прочно и надолго. Несколько месяцев парнишка тыркался по грязным, затхлым дворам, пока однажды не встретил весьма занятного дядечку, который охотно и с удовольствием забрал его к себе. Этот человек держал свой небольшой ресторанчик и занимался подпольными делами, к чему и стал со временем приучать Милтона. Впрочем, взамен он давал ему все: заботу, еду, кров, деньги на карманные расходы, образование. К слову, выучился Энтони в приличном университете, финансирование опекуна сделало свое дело. Во время учебы он был вынужден еще и заниматься другими вещами, о которых ребята его возраста даже никогда и не задумывались. Мальчишку тренировали и учили искусству убивать, его жизнь уже заранее была распланирована, выбора ему особо не предоставляли. Хочешь жить хорошо и беззаботно – делай то, что тебе говорят. Хотя парень никогда и не жаловался. Его забрали с улицы, отмыли, накормили, дали все, о чем только можно мечтать. Глупо и как-то слишком нагло было бы после этого вертеть носом и диктовать свои условия. Да и с опекуном-то особо не поспоришь. Можно было и палкой по хребту получить пару раз. Несмотря на некоторые нюансы и лишения, он, в общем-то, был благодарен своему спасителю. Было ведь за что. На момент окончания университета, Тони уже являлся первоклассным бойцом и хорошо знал свое дело. Выполнял кое-какие задания, мелкие поручения. Вскоре добрый дядюшка стал давать настоящую, серьезную работу. Казалось бы, необычно, страшно, слишком странно. Что может сделать неопытный парень, никогда прежде не стрелявший в людей? Знаете, довольно непросто лишить незнакомого человека жизни. Милтону пришлось. К этому его готовили всю юность, в этом был его смысл. Поэтому свою первую жертву он убил без малейших колебаний. Через пару лет парень стал поистине гениальным убийцей, оброс нужными связями, выучился многим вещам. И все бы хорошо, да только его опекун платил ему настоящие гроши, хотя в некоторых агентствах за подобную работу выдавали солидную сумму. Тони хотел поговорить честно, надеясь на здравый смысл дядюшки, но тот поступил слишком опрометчиво. Вместо того, чтобы заплатить своему приемнику, как полагается, он попытался его устранить. Жаль только, что ученик во многом превзошел своего учителя. Точный выстрел в голову, и молодой человек снова стал сиротой, но теперь уже он не нуждался ни в семье, ни в родных, ни в том, чтобы кто-то вообще был с ним рядом. В свои двадцать шесть лет он уже работал на одно известное в преступном мире агентство, устраняя неугодных и выполняя приказы. Без возражений, лишних слов и пустой болтовни. Такая жизнь его вполне устраивала, он даже не чувствовал себя одиноким, несмотря на то, что столько лет пробыл наедине с самим собой. Однажды, при выполнении очередного задания произошло то, что навсегда изменило как жизнь Милтона, так и его самого. Он ввалился в квартиру одного дилера для того, чтобы выбить ему мозги и застал занятную картину. Его жертва в компании нескольких грязных мужиков сидела на диване и зыркала на кухню, где, по всей видимости, происходило что-то очень интересное. Нужды задавать вопросы не было, Тони всего лишь выполнял свою работу. Спущенный курок и содержимое черепной коробки наркомана оказалось на безвкусных обоях в цветочек. Далее с жизнью попрощались и его дружки, гулко хохотавшие над мерзостью, творящейся в соседней комнате. Сделав пару шагов, мужчина преодолел расстояние до кухни и, ступив на ее порог, смог воочию наблюдать за тем, как пьяная, паршивая морда насиловала ребенка, девочку лет четырнадцати. Снова выстрел и грязный выродок падает на пол, так и оставшись со спущенными штанами. Дело сделано, можно уходить. Но оставалась еще ни в чем невиновная малышка. Свидетель. А свидетелей оставлять в живых нельзя. Так гласило одно из правил его конторы. Пистолет взметнулся вверх, палец уже был готов совершить привычное движение, но ничего не вышло. Он никогда не убивал детей и женщин. Даже пальцами к ним не притрагивался. Что-то внутри екнуло, заклокотало и жалобно завыло, заставляя мужчину отступить. Он стиснул зубы, сделал шаг назад, спрятал оружие и забрал девочку с собой, наплевав на своеобразный устав, который еще никогда прежде не нарушал. Взяв ребенка к себе, Энтони взвалил на свои плечи немалую ответственность. Раньше он даже хомячка не заводил для себя, а тут целый человек, маленькая девочка. Впрочем, как-то так произошло, что они поладили, несмотря на довольно непростой характер этого обалдуя. Китнисс, так звали малышку, своей детской непосредственностью сумела достучаться до сердца мужчины. Два года они жили вместе, он обучал ее всему, что только знал сам, закалял ее силу воли, приучал к полезным вещам, заботился о ней и оберегал, как зеницу ока. Подпустил ее так близко, как только мог. Казалось, она стала для него целым миром. Еще никто не был так дорог ему, еще никому не удавалось пробудить в этом человеке какие-то чувства. Но она смогла. И наградой за это ей было уважение, ласка, забота, а главное, любовь, которые дарил ей Тони. Многие могут его осудить за связь с несовершеннолетней девчонкой, но какая к черту разница, когда все более, чем взаимно? Кит была только рада, что ее преданность, ее чувства, которыми она воспылала к своему спасителю, были встречены и восприняты положительно. Жаль, что счастье оказалось таким коротким.
Босс конторы, в которой работал Милтон стал замечать, что его работник, если вообще это слово применимо к наемному убийце, стал рассеянным, странным, приносил лишние, ненужные проблемы, мешал планам. Наведя справки, он выяснил, в чем состояло дело. Мало того, что Тони ослушался устава, так он еще продолжал тянуть его контору на дно, чего он, конечно же, позволить не мог. Вызвав мужчину к себе на ковер, он поставил перед ним условие: либо девчонку уберет сам Энтони, либо этим займутся люди босса. Послав свое начальство к черту и бросив напоследок угрозу, молодой человек покинул здание и отправился к себе домой. О подобном инциденте он не сказал Китнисс ни слова. Через пару дней, вернувшись в квартиру, Милтон обнаруживает, что девушка пропала. Ни записки, ни единого намека на то, что она просто вышла в магазин за молоком. Не нужно иметь семь пядей во лбу для того, чтобы понять, чьих это рук дело. Решив не бросаться в омут с головой, Тони несколько дней выстраивал план и, наконец, когда все было готово, вооружившись пистолетами и гранатами, он двинулся в гадюшник к своим врагам. Нужно сказать, появление в конторе было эффектным. Взорвав к чертям этаж, мужчина устроил перестрелку, убивая уцелевших после взрыва охранников. На всех, кто попадался ему на пути, он вымещал свою злобу, ненависть и невероятную агрессию, хотя по жизни слыл всегда спокойным малым. Добравшись до кабинета босса и вломившись туда без стука, Тони застал лежащую на полу Кит без малейших признаков жизни и сидящего рядом начальника, который хладнокровно известил Милтона о том, что это его рук дело, что он так оберегал эту несчастную малышку, что сам стал причиной ее смерти. Внутри что-то оборвалось, заскулило, завыло и закричало, понимая, что он лишился самого дорогого человека, того, кто был ему необходим. И самое страшное, что сделал это никто иной, а он сам. Окончательно озверев, Тони пустил пулю в лоб своему боссу, а затем яростно стал убивать его людей, которые вломились в кабинет для того, чтобы положить конец всей этой мясорубке. В потасовке мужчина не смог забрать тело Китнисс, ибо был вынужден защищать свою жизнь. Спустя пару минут здание рвануло, и тогда уже действительно было не до мертвого тела. Нужно было спасать свою плешивую шкуру. Это был последний раз, когда Тони видел Кит. С тех пор прошло уже много лет, он побывал в Нью-Йорке, Вашингтоне, а после остановился в Бостоне, где и живет по сей день. Он открыл свой магазинчик цветов, снова оброс связями, нашел нужную работу, завел собаку. Вроде бы все в порядке, гладко и ровно, да только зияющая дыра с левой стороны груди и воспоминания о Кит до сих пор не дают ему покоя.
Отличительные черты: на спине, ближе к пояснице имеется довольно заметный шрам, внушительных размеров, который Тони получил в результате поножовщины в одном весьма сомнительном баре несколько лет назад. Так же на его теле, а именно на ноге в районе голени и на животе есть два шрама от пулевых ранений, на левой лопатке шрам от осколочного ранения – это уже результат бурной рабочей деятельности. Правое предплечье и шея забиты трайбл-узором.
Занимаемая внешность: James McAvoy | Джеймс МакЭвой.
Привычки:
▪ естественно, куда уж без вредных привычек? Курит очень много и часто, причем, достаточно крепкие сигареты;
▪ когда задумывается над чем-то или решает какую-нибудь непростую задачу, трет лоб пальцами. Щурится, сдвигает брови на переносице;
▪ иногда, особенно, в моменты ожидания, мысленно читает Гете наизусть, стараясь как можно быстрее скоротать время;
▪ пьет молоко. В день стабильно выпивает пару пакетов, считая, что молоко очень полезно для организма;
▪ держит себя в форме, не делая поблажек. Частенько наведывается в спортивный зал, чтобы не дать телу быть дряблым;
▪ практически всегда и везде носит с собой кольт М1911.Страхи: до чертиков боится мышей и, тем более, крыс, считая их самыми отвратительными тварями, которые только были придуманы. Если бы не жуткий панический страх перед этими омерзительными, по его мнению, существами, Энтони взял бы дробовик и размозжил бы им череп парой выстрелов, заставляя крохотные мозги разлететься в разные стороны. Других страхов пока, вроде не наблюдается.
Хобби и навыки:
▪ любит играть в сеги – старинную японскую игру, по принципу напоминающую шахматы. Может просидеть несколько часов за этим весьма интересным занятием, напрягая извилины и разрабатывая стратегию. В этот момент особенно сосредоточен и задумчив;
▪ практически до фанатизма обожает работы Сальвадора Дали, с неимоверным удовольствием и наслаждением слушает джаз, не признает никакой другой музыки, считая ее продажным коммерческим дерьмом;
▪ когда выдается свободная минута, читает. Читает все, что его мало-мальски заинтересует. У Тони замечательная память, поэтому любую прочитанную информацию он запоминает в два счета. Любит перечитывать труды Ницше. «6000 футов над уровнем человека» является его настольной книгой;
▪ в совершенстве владеет немецким языком. Свободно и довольно часто на нем разговаривает, отчего у некоторых складывается впечатление, что он прямой выходец из Германии;
▪ профессионально водит машину, правда, ездит всегда далеко не по правилам;
▪ разбирается во взрывчатых веществах и устройствах;
▪ имеет неплохие знания в компьютерной технике, но назвать его хакером язык не повернется. До этого уровня ему еще далековато;
▪ превосходно владеет техникой рукопашного боя, да и боя, в принципе, виртуозно обращается с огнестрельным и холодным оружием. Ну, а что вы хотите? Положение все-таки обязывает.Общее описание:
Ты хотел изменить свою жизнь, но не мог этого сделать сам. Я — то, кем ты хотел бы быть. Я выгляжу так, как ты мечтаешь выглядеть. Я трахаюсь так, как ты мечтаешь трахаться. Я умен, талантлив и, самое главное, свободен от всего, что сковывает тебя.
Энтони – циничный, абсолютно аморальный ублюдок, каких стоит еще поискать. У него всегда есть свое личное мнение на любой счет, которое он с радостью выскажет, независимо от того, хотят его слушать или нет. Хотят – отлично, не хотят – заставит. И не факт, что мирными путями. Временами бывает чрезмерно жесток, но только тогда, когда это требуется или когда срывает планку. Просто так, ради удовольствия никому вреда не причиняет. Полностью и абсолютно равнодушен к чужому горю. Увы, жизнь научила. Когда у него случилось собственное горе, никого не было рядом, никому не было до этого дела. Склонен к насилию и рукоприкладству, но это совсем не значит, что при каждом удобном случае он станет чесать свои кулаки о чью-нибудь морду лица. Драк не любит, старается их избегать настолько, насколько это возможно. Его нельзя назвать вспыльчивым или неконтролируемо агрессивным. Вовсе нет. Резких перепадов настроения у Милтона тоже не наблюдается. Спокойный, уравновешенный, адекватный человек. Таким он остается практически всегда, разве что за исключением моментов с сильными эмоциональными потрясениями. Жуткий собственник, чем и объясняется его нездоровая ревность. Если что-то принадлежит ему, будет грызть глотку, но никогда не отдаст. То же самое касается и людей, находящихся с ним рядом. Считает, что если уж кто-то сам выбрал себе место рядом с его персоной, значит, так и должно оставаться всегда. Ловок, хитер, изворотлив, весьма терпелив. Не привык делать из мухи слона, предпочитая для начала во всем разобраться и проанализировать ситуацию. Исполнителен. За все, что берется, доделывает до конца без пререканий, недовольств и возражений. Вообще не любит бросать слова на ветер. Говорит только по существу и старается, чтобы его слова всегда совпадали с его поступками. Если уж что-то кому-то пообещал, расшибется, но сделает. Ненавидит ложь и тех, кто лжет. Не понимает, что толкает людей на такую мерзость. Очень умен, начитан, неплохо владеет навыками тактики и стратегии, весьма умело ими пользуется в зависимости от ситуации. Недоверчив, скрытен, близко к себе никого не подпускает, ибо прекрасно знает о том, что люди – такие существа, которых хлебом ни корми, дай обмануть ради собственной выгоды. Убедился в этом на собственном опыте. Теперь старается держаться ото всех в стороне или просто на максимально безопасном душевном расстоянии. Рассудителен, отличный психолог. Прекрасно знает, как и где надавить, за какие ниточки нужно дергать, чтобы манипулировать людьми, как марионетками. Плевать хотел на все правила хорошего тона, приличия и прочей хрени. Лести, комплиментов, пожеланий хорошего дня или же поздравлений с каким-нибудь общепринятым праздником вы от него не дождетесь. Никогда. Будьте уверены. Грубый, дерзкий, наглый, местами язвительный человек, презирающий всех, кто ради достижения своих целей готов пойти на плохо скрываемую лесть и подхалимство. Терпеть не может тех, кто лижет начальству задницы для собственного благополучия. Готов свернуть каждому из таких шею, если не собственноручно утопить в серной кислоте. Обладает хорошим, но специфическим чувством юмора. Пошутить любит, но заядлым комиком не слывет.
Способен абсолютно на любое проявление жестокости, в том числе, на убийства живых существ. Причем, делает это без всякого сожаления, а, скорее, даже, наоборот, с удивительными спокойствием и равнодушием на лице. Педант. Любит, чтобы все было в порядке и на своих местах. Нигилист. Не признает общепринятые законы и нормы, нравственные и культурные ценности. Плевать хотел на все это с высокой колокольни. Для него нет авторитетов, он не придает значимости тем вещам, которые так ценят практически все люди. Своевольный, хладнокровный. Боец по натуре, охотник по жизни. Азарт и авантюрный склад ума составляют наиболее яркие его черты.
Иногда может показаться, что Тони не умеет испытывать ничего кроме равнодушия, что его душа черна, как смоль, а сердце и вовсе отсутствует. Но он только кажется каменным, непробиваемым и бесчувственным истуканом. На самом деле же дела обстоят намного печальнее. Он просто боится нового предательства и новой боли. Все это – своеобразная защитная реакция, толстая, непрошибаемая оболочка, в которую он влез несколько лет назад, закрылся ото всех и зачерствел, не подпуская никого к себе близко. А ведь раньше он был совсем другим человеком, но об этом, как говорится, история умалчивает.
Есть ли у вас другие персонажи на нашей ролевой?Связь:
Пробный пост:
постCan we see beyond the scars
And make it to the dawn?Мы сошли с ума. Ополоумели, как бешенные звери, грызущие друг друга, причиняющие адскую боль, оставляющие кровавые следы на рваных шкурах. Зачем мы все это делаем? Зачем рушим, топчем то, что было так дорого? Абсолютно не соображаем, каковы будут последствия. Или действительно невозможно хотим отделаться от прошлого, сжечь все мосты и вырвать листы из исписанного блокнота жизни? Только ведь легче от этого не станет. Если любишь, люби до конца. Любовь не вытравишь из сердца, не соскоблишь хирургическим скальпелем, не прогонишь прочь, посылая проклятия вслед. Настоящая любовь живет ровно столько, сколько и ее носитель. И пока я дышу, пока стучит мое сердце, я буду любить эту суку, которая навсегда забрала мой покой. Она может делать, что угодно, говорить какие угодно гадости, пытаться ужалить меня, раздавить, как клопа, но я продолжу стоять на ногах. Я буду подниматься после каждого ее удара и смотреть в ее проклятые глаза. Не упаду, не опущусь, не сдамся.
Кричит, воет белугой, посылая меня к черту. Не так-то просто казаться равнодушной, да, Китти? Не просто изображать железную леди со стальной хваткой. Ты должна была понимать, с кем играешь, должна была осознавать, какие будут последствия после этой игры. Но нет, ты предпочла потешить свое самолюбие, увидеть мое издыхающее, издающее зловонный запах тело, добить прямым ударом в грудь. У тебя нет ни совести, ни сострадания, ни жалости, ни любви. Ничего. Внутри пустошь, песчаная пустыня, по которой гуляют жестокие холодные ветры. Не этому я тебя учил. Не я вытравил из твоей души все хорошее, что ты была способна подарить мне когда-то. Это сделал кто-то другой. И, кажется, я знаю его имя. Если я останусь жив, если все-таки уцелею после этой чертовой битвы, я найду эту тварь и вырву его сердце голыми руками. Я сделаю это. Клянусь.
Впивается пальцами мне в бока, раздирает кожу, оставляя на белоснежной рубашке чуть заметные кровавые следы, заставляя меня злобно зашипеть. Нет, Китнисс, я не опущусь до твоего уровня, не стану прикасаться к тебе руками, не сделаю больно, не ударю. Я выше этого. Можешь разодрать меня в клочья, впиться зубами в мою шею, заставить меня захлебываться кровью, но ты меня не сломишь. Я выстою против тебя, даже не прибегая к насилию. Она хватает меня за руки, трясет, пачкается о мои костяшки, кричит, чтобы я ударил ее. Хочешь физической боли? Хочешь сломать мою силу воли? Черта с два, Кит. Тебе не удастся этого сделать. Ты и сама прекрасно знаешь, что я сильнее, что я буду стоять до тех пор, пока последняя капля моей крови не упадет на этот пол. Толкает от себя, отчего я резко поддаюсь назад, стараясь не рухнуть, как огромный мешок картошки. Пячусь, пока не упираюсь спиной в стену, она налетает следом. Удар. Снова пощечина, снова кожа горит адским пламенем огня. Стискиваю зубы, играю желваками, тихо рычу себе под нос, смотря на нее исподлобья озлобленным волчьим взглядом. Щерюсь, прищуриваюсь, скалюсь, готовый к ее очередному нападению, которое не заставляет долго себя ждать. Еще удар. Теперь пощечина отпечатывается на второй щеке. Опускаю голову вниз, шумно дышу, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Бесполезно. Я начинаю задыхаться от этой чертовой боли и безысходности, от этого дрянного бессилия. Мы не можем ничего изменить. Мы не можем остановиться и прекратить медленно, но верно убивать друг друга. Мы будет драться до тех пор, пока кто-нибудь из нас не рухнет на пол, обездвиженным трупным телом.
Я молчу. Молча терплю все ее безумства, выслушиваю колкие реплики, провокации, принимаю ее удары. Она хватается за ворот моей рубашки, пачкая его моей же кровью, трясет меня, смотрит прямо в глаза, встречаясь с парой моих больных, безжизненных, пустых глазниц. Они как стекла, просто пустые стекляшки, из которых шесть лет назад ушла жизнь. Мне больно, мне невероятно больно от того, что она готова уничтожить меня, разорвать на мелкие ошметки и развеять по ветру, несмотря на то, что сама меня предала. Предала все, что между нами было, а теперь зачем-то обвиняет во всем меня, пытается спровоцировать, довести до безумия. Вскидываю голову, плюю в сторону, устремляю свой взгляд на нее. Аккуратно отталкиваю, медленно съезжаю по стене вниз. Шлепаюсь на пол, усмехаюсь, прикрываю глаза. Ослабляю хватку гребаного галстука, шепчу ругательства, срываю его со своей шеи швыряю куда-то в сторону. Несколько секунд просто сижу, наплевав на то, что этой суке может прийти мысль огреть меня чем-нибудь тяжелым по голове. Мне плевать. Я настолько устал от этой проклятой жизни, так привык, что повсюду только черная полоса, что был готов к любому повороту судьбы. Даже самому жестокому. Хотя куда уж хуже?
– Думаешь, тебе позволено это? – хрипло спрашиваю, поднимая усталый взгляд на девушку. – Думаешь, ты можешь совершенно безнаказанно играть со мной, причиняя боль? – медленно поднимаюсь на ноги, опираясь на стену. Доигрались. Все. Финиш близок. – Где тебя носило шесть лет?! Где тебя, сука, носило?! – это последний вопль, последний хрип подыхающего животного, у которого больше не осталось сил на новые атаки. Все кончено. Я не могу биться с ней вечно, хоть и до последнего буду держаться на ногах. Расстегиваю пуговицы пиджака, достаю из кобуры свой верный серебряный кольт. Косо поглядываю на Китнисс, выпрямляюсь, направляю дуло в ее сторону. – Страшно? Знаю, что страшно. Я не прощаю предательств. Ты поплатишься за то, что оставила меня одного, – рычу сквозь плотно стиснутые зубы, снимая оружие с предохранителя.
Прошло несколько секунд, а мне показалось, что целая вечность. Глаза в глаза. Финишная прямая, конец играм. Выстрел. Реву от боли, смыкаю челюсть, пытаясь не издавать ни звука. Сложно. Невозможно. Хрипло кричу, даже не пробую закрыть руками рану. Пробита нога. Наверное, девушка страшно испугалась за сохранность своей шкуры. Но я не убью ее. Не смог тогда, не смогу и сейчас. Даже пробовать не стоило. Падаю на пол, жмурясь, прикрывая дрожащей ладонью открытую, кровоточащую рану. Зачем я это сделал? Лучше биться в конвульсиях от физической боли, чем подвергать настоящим пыткам ада свою душу. Шесть долгих лет я носил внутри эту чертову, ненавистную боль. Изо дня в день страдал от своей ошибки, винил себя в смерти Кит, а на деле она оказалась жива. Но теперь вместо того, чтобы обнять меня, побыть рядом, вернуться ко мне, она вгрызалась острыми клыками в мою шею, царапала и рвала кожу на боках своими когтями. Я не выдержу этого. Эта моральная расчлененка больше не по мне. Проще, когда болит что-то снаружи. От душевной же боли хочется лезть на стены. Тянусь к пистолету, отправляю его обратно в кобуру, убираю ладонь с раны. Плевать. Пусть кровоточит так же, как моя искалеченная душа. Что же ты стоишь, Китнисс? Добей. Ведь у тебя такая прекрасная возможность.
