внешний вид

авто
во всех
ракурсах
       Коробка передач теперь не виснет на самых интересных моментах. Когда, например, нужно двигаться. С ремонтом контора справилась превосходно – ни одной вмятины, хорошая покраска, механика тоже в полном порядке. Как будто и не было никакой аварии. Совсем новые колонки на одной четверти громкости, а в мимо несущихся домах уже кто-то орет «выруби музыку, сука!». Смеюсь, и качу дальше. Настрой приятный, как у приземлившегося парашютиста.
       Сценарий удалось закончить всего за четыре часа, а тянула его за непристойности около двух недель. Отослан, одобрен, сумма на счету. Ремонт оплачен, и, Святая, блять, Мария, я наконец-то за рулем. Привыкнуть ничего не стоит, включаю дальний и качу по пустынному шоссе. Будний день, поздний вечер, полнейшая пустота и тишина, нарушаемая наглейшим образом мной. Комендантский час еще не настал, так что, недовольные жители города, полиция пошлет вас ко всем чертям с любыми жалобами. Но можете попытаться записать номер, что едва ли выйдет. На позитивном ответе «пошел нахуй, кретин, время еще детское», проношусь по последнему жилому району и наконец, вырываюсь из черты города.
       Поездка длится достаточно долго, ровно до тех пор, пока стрелка на бензометре не начинает угрожать. Бессердечная же ты сука. Разворачиваюсь и еду в город, приглушая музыку – время совсем уже не детское. Заправка оказалась ближе, чем я рассчитывала, что облегчило жизнь. Почти полный бак за умеренную сумму, и такая сложность, как выбор маршрута. Детское желание покататься было удовлетворено в большем объеме, чем требовалось. Планов на вечер не предвиделось, ибо мне думалось, что работа займет несколько вечеров подряд. И поэтому все остальное быстро ретировалось на второй и остальные планы. Что ж, можно заехать в бар, но опять же вилы в горло – завтра забирать машину. Сколько бы не было отчаянной безрассудности, а вождение в пьяном виде даже я признавала грешком. Под кислотой или под скоростью – пожалуйста, а вот пьянь внутри себя действительно нельзя выпускать на проезжую часть. Хотя, чем не попробовать новинку – провести вечер в трезвом одиночестве. Возможно, потянет начать рассказ. Или, например, можно тихо и мирно отоспаться без приставаний, и на утро не быть обеспокоенной тем, ушла ли гостья, не прихватила ли чего. Вариантов вечера в одиночестве было слишком много, чтобы спокойно выбрать. В мыслях мечусь от одной крайности к середине, а потом к другой крайности. И вдруг план на вечер сформировывается очень четко, когда проезжаю мимо прохожего на тротуаре. Знакомого, разумеется, прохожего.
       Через несколько метров разворачиваюсь и медленно еду навстречу Милтону, который, кстати, какого дьявола здесь делает? Подъезжаю настолько быстро и резко торможу, что Милтон отскакивает назад, но все же успеваю слабо упереться в него.
      - Молодой человек, хотя какой ты молодой, развалина, вас подвезти? – С обворожительной улыбкой высовываю голову из окна, дабы признали. - Как делишки?

И вновь за пеленой непроглядных штор
Немедленно начнем древний разговор
И сбросив в темноте грусть иных забот
Продолжим до утра призрачный полет
       - Конечно, не поверю, где это видано, что при виде меня испытывают радость, - тоже выразительно хмыкаю, наблюдая, как Милтон усаживается на место. Давай быстрее, жопа ленивая, нечего тут стоять. Район действительно так себе. Из таких, которые популярны вовсе не лучшими пирогами, которые пекут местные домохозяйки, а полосами в первых строчках газет в криминальном блоке. Мелкие преступники и скрывающиеся поджигатели, вот где нужно их искать. Сразу даю по газам, и мы неспешно едем, куда мои зоркие глаза глядят. Вот уж не знаю, куда сейчас двигать, но полный бак избавляет от необходимости что-то придумывать. Если Энтони куда-то нужно – скажет, а нет, так пусть сидит и развлекает мой скрашенный уже неодиночеством вечер.
       - Потихоньку и помаленьку. Закончила сегодня этот ебучий сценарий полуторачасовой комедии, съемки начнутся на следующей неделе. И никого, блять, из мало-мальски хороших актеров. Местная шалупень и сынки-племянники режиссеров. Обычная вечеринка для американского рынка, зато платят за такие штампы, будто работаю вместе с Хичкоком. По меньшей мере с ним. Фиесту благополучно пропустила из-за нового увлечения, так что на выходных особого буйства не было, увы. И похер, что «а твои дела как?» был вопросом из вежливости, - скалю зубы в улыбке, и как всегда выдаю все одним махом. Не так много людей, с которыми я могу просто поговорить, а из Энтони выходит прекрасный слушатель, что никак не умаляет его способностей вести интересные со мной беседы. - Ты же там был, да? Чего интересного случилось?
       Это же Фиеста, там всегда что-нибудь да произойдет. Мало того, что все богатые и знаменитые вырваны когтями благотворительности из своих зон комфорта, так еще и находится немало обеспеченной и дурной молодежи, которая делает вещи, никогда и в развратных снах большинству людей не приходившие. Секс на пляже – не только коктейль в баре у моря.
       Поворачиваю голову в сторону свежеиспеченного собеседника, подозрительно прищуриваюсь.
       - Так и знала, что ты торгуешь собой или подстригаешь газоны криминальному авторитету. Или какого черта делал в том районе, да еще и пешим, да еще и без, как минимум, биты в руке? Серьезно, Тоник, какого черта тебе там было нужно? – все это без особых претензий и капли серьезности. Это ж я, а это ж Тони. Друзья-товарищи не первый год, все дела. Однако имеет место быть не беспокойство, а чистое любопытство. А вопрос, что мой любимый цветочник этого города мог делать в подозрительном месте, стоил того, чтобы его задать.
       Возвращаю взгляд на дорогу, ведь я не Брайан О’Коннер. На руле отстукиваю старую солдатскую песню, а тем временем думаю, что начинаю себя странно чувствовать. От присутствия Тони в машине даже мурашки по рукам пробежали. Больная голова как обычно делает проблемы и выводы, а я тем временем отдельно от нее решаю, что пора прокатиться на скромную видовую площадку.
      - Хочешь поехать в какое-то конкретное место, дорогой, или просто покатаемся, как старшеклассники? – с размаху хлопаю друга по колену и пару секунд держу руку. По большому счету, никогда не скрывала, что не прочь посыпать нашу дружбу конфетти из небольшой интрижки, потому что Тони мне всегда нравился и характером, и внешностью. Ни о какой перманентной симпатии и желание завести семью, детей и отношения, разумеется, речи не идет. Но влечение, как и стоило ожидать от меня, рано или поздно появилось. А уж что-то скрывать или лгать по этому поводу, тем более себе, я никогда не стану.

Where is the moment we need it the most
You kick up the leaves and the magic is lost
They tell me your blue sky's fade to grey
They tell me your passion's gone away
And I don't need no carryin' on
       На «дядя серьезный» не сдерживаюсь и смеюсь. Тоже мне, серьезный. Отчасти так оно и было, но я знала совсем другую сторону Милтона, и она была более детской, чем простое дебоширство. О, как мы только с ним не дурачились, и из его уст в мою сторону «дядя серьезный» звучало как замечательное саркастическое словосочетание, не иначе.
      - Да, оставь при себе свои серьезные дела, цветочник, - еще раз усмехаюсь, а мы, тем временем, уже проехали два квартала. Сую в рот сигарету, Тони тут же подкуривает. Хороший мальчик. Простите, хороший дядя. Благодарно киваю и довольно сильно затягиваюсь. Через несколько секунд выпускаю облако плотного дыма.
       - Значит, как старшеклассники. Ну, хорошо, тогда подкатим к одной знакомой видовой площадке, она та еще штучка. На девяносто девятом шоссе наконец залатали дорогу, так что поедем, поглядим на не бескрайние берега, раз дядя серьезный закончил свои грязные делишки. – Остальную часть пятнадцатиминутной поездки мы провели за типичной болтовней. Успели даже поспорить на предмет предстоящих загородных гонок на кроссовиках, что, по моему мнению, было отстойнейшим отстоем, ибо кроссовик – не мотоцикл. А что не мотоцикл и на двух колесах? Правильно, херня полнейшая.
       Постояв некоторое время на мосту, и поплевав с него, мы снова разговорились, убив тем самым добрых полчаса. Но впереди еще заезд на новую видовую площадку. Еще один так себе район, но в пример лучше того, на котором ошивался Милтон некоторое время назад. Видовая представляла собой скорее техно-нано-пирс с футуристическими фонарями и очень низким ограждением, за которым в метрах четырех внизу покоилась водная гладь. Никаких мыслей о покупаться, конечно же, не было, но руки так и чешутся толкнуть кого-нибудь в воду. Жаль, нельзя – береговая охрана наверняка тут же испортит едва начавшееся веселье. Наконец останавливается у вышеуказанной низкой изгороди. Тут же опускаюсь на лавочку и похлопываю ее рядом с собой, мол, Тоник, садись.
      - В издательстве сегодня в лифт ко мне вбежала очаровательная мадам с очаровательным четвертым. Уже едем, мне на восьмой, она орет, мол на двадцатый ей надо. Говорю – в здании всего двенадцать этажей. В ступоре пару секунд, потом спрашивает «это же бизнес-центр?», я говорю, не, филиал издательства «Рутледж», молчит еще пару секунд, достает какую-то бумажку, ошарашенно что-то ищет на ней, потом поднимает взгляд на меня и такая «блять, ну это хоть Бостон?». Бывает же, - смеюсь, облокачиваясь о неудобную спинку лавочки. Верчу в руке ключи от машины, у которой, кстати, окна остались открыты. Ну ничего, всего в десяти метрах от нас. – Вот люблю такие знакомства, совершенно неформальные, сразу не отсылающие к статусу. Просто случайные. Так вот, к чему это я, несколько дней назад… - Резко поднимаю голову и вглядываюсь в темноту, потому что отчетливо слышу шаги. Всматриваюсь, всматриваюсь, и через несколько секунд замечаю небольшую группу ребят, человека четыре.
      - Как думаешь, местные малобюджетные бандиты или просто прикурить попросят? – на самом деле, как-то не до шуток. Учитывая то, что окна машины открыты, нас двое, мои навыки ушу наверняка уже не те, а в кармане только нож (хотя который год после определенной ситуации хочу завести хотя бы пистолет), недружелюбно настроенная компания будет не очень кстати. И, о, да, двое белых и двое латиносов. Как канонично. Почти всплескиваю руками, но удерживаюсь от смеха. Вот оно, глупое состояние, когда не совсем знаешь, что тебя ждет, и как на это реагировать.
       Тем не менее, четверка подходит все ближе, уже почти рядом с машиной. Ну уж нет, додж только с ремонта. Как говорится, - Только через мой труп.
      - Хэ-эй, ребятки, ключи от машины у тебя или у тебя? – типичный южноамериканский акцент. Один с битой, у других наверняка карманные ножи. – Погуляли, блять. Прости, Тони, моя аура, видимо, как магнит. Дерьмо к дерьму, - усмехаюсь, а горло быстро сохнет. Ох как я не люблю подобные конфликты с применением насилия. Но почему-то стойко упрямлюсь, с внутренней уверенностью, что никаких ключей этой шпане не видать. Собственно, шпане лет по двадцать пять. Ничего не добившиеся детишки, сидящие на крэке и маминой шее.
       - У продавца машин, дебил. Как заработаешь, так и получишь, - легкое касание плеча – Тони дает понять, что мне не надо вести с ними диалога. Проще говоря, надо заткнуться. Что ж, молчу, но из кармана все же достаю нож, на всякий случай.
       Один заглядывает в машину и открывает дверь, трое идут на нас. У меня как раз налички с собой пара тысяч, половина из которой в машине. Поворачиваю голову в сторону Тони с немым и понятным вопросом в глазах «что делать-то будем?». И тут же мне становится ясно, что пизда накроет этих недомерков, уж больно странный взгляд у Милтона. Авось он Чемпион Подпольной Лиги Каратэ-до или с обрезом в носке. В любом случае, в меня вселяется странный настрой надрать ублюдкам жопы. Отголоски страха умерли в тот момент, как встретились взглядами с Милтоном. Рядом с ним как-то спокойнее, совсем не хочется сдаваться.

Там где не катит самый навороченный документ
Рулит черный пистолет, черный пистолет
Когда в базаре исчерпал последний аргумент
Рулит черный пистолет, черный пистолет
       Это было не просто неожиданно. Это было охуеть-как-ебать-тебя-во-все-дыры неожиданно. На моей родине с оружием просто так не ходят. Но довольно много слышала о том, что в Америке, будь она неладна, каждый второй может купить у знакомого нигера пару стволов. Но это, блять, не повод владельцу цветочного магазина носить с собой огнестрельное.
       Сказать, что я была удивлена – ни сказать, бля, ничего. Не шоковое состояние, но близко к нему. Да, Милтон, удивил девушку. А пока я вовсю удивляюсь и пялюсь на ствол, Энтони довольно быстро берет грузики и устраивает перевес в нашу сторону. Парни замерли на месте, и в эфире немая сцена из классического фильма девяностых.
       - Парень, полегче, мы просто пошутили.
       Ага, как же. Если бы загадочный Милтон не таскал с собой ствол, хрен бы на все законы, вы от нас отстали. Еще бы и трупы изнасиловали, да наверняка. Но заряженный пистолет всегда был хорошим аргументом, чтобы съебаться куда подальше. Потихонечку, стараясь не нервировать серьезного дядю, парни отошли от машины. Отдалившись от нас еще на несколько метров, они бросились на утек, попутно крича друг другу «пиздец», «блять» и «ну ты видел!?». Эффект был потрясающим. И впервые в жизни мне удалось побывать в такой ситуации. Бесценный опыт, на самом-то деле. Три идеи для рассказа уже покоились на мозговой полке.
       Милтон, кажется, довольный произведенным фурором, опускает пистолет и мерно убирает его в кобуру. Даже посмотреть не дал. Молча подхожу к нему ближе, чем на пионерское расстояние, и так же молча ощупываю с громогласным, - А обрез в рукаве есть?
       Вечер принимал довольно странную форму.  С одной стороны, мы такие интересные, пришли погулять, мою малышку чуть не увели, а нас, возможно, чуть не покалечили; а с другой стороны – от всех отрицательных и неприятных последствий спал герой-Энтони со своим другом. Обе стороны были охренеть какими интересными и захватывающими, и воображение начинало разрываться от волнующих его картин.
       - Охренеть, цветочник, - мило скалю зубы, в немом «мол давай, трави байку», но без действительного принуждения. – Мне до жути интересно, откуда и зачем тебе ствол, легален ли он и прочие мелкие подробности. Но я ни коим образом не давлю, - поднимаю руки во всем знакомом жесте «сдаюсь» и отхожу на шаг. Улыбка сползает с лица и как-то недоверчиво смотрю на Милтона. Безусловно, обдумать и сделать выводы нужно будет. Но явно не сейчас. Вечером, за стаканчиком бренди пропущу пару мыслишек, остановлюсь на какой-нибудь безумной идее и приму ее. А сейчас.
      - Давай, Милтон, я с нетерпением жду твоей лже-истории. На правду даже не надеюсь, но растопи мое любопытство, - голос уже совсем перестал дрожать и вернулся в привычную колею. Складываю, убираю нож в карман. Потихоньку начинает отпускать это жутко-неуютное состояние неизвестности и одновременного желания стать частью заварушки, настоящего экшена. Пистолет Милтона, конечно, быстро переписал сценарий. И не могу сказать, что это плохо. Мало ли чем могла закончиться поножовщина.
       Беру Энтони под локоть и медленно веду по мощеной дорожке, краем глаза поглядывая на машину.
       - Нам следует сейчас уезжать, ведь эти ребятки могут позвать своих мамочек с мачете, да? – и такой вариант может быть. Уличные банды не всегда сводились к зазнавшимся подросткам, иногда там были и люди с головой на плечах и оружием за пазухой.

-
       Если бы ты просто сказал «отвали», «да у одного нигера на районе» или бы отшутился иначе, все было бы хорошо. Купил и купил, пушка и пушка. Ты же в, пристрелите меня пожалуйста, Америке. В стране, где пушкой за пазухой удивишь только британца. Но нет, ответ был слишком серьезным, вдумчивым и, черт его дери, скрывал в себе какие-то тайны. Это, конечно, неприятно било. Но ничего, справлюсь со своим душевным дискомфортом. Выпытывать ничего, разумеется, не буду – не в моем стиле. И пусть любопытство стелет скользкую дорожку вопросов, оставлю их при себе. Милтон действительно из тех, кого я не доябываю. И кто самостоятелен настолько, что расскажет, если захочет.
       - Ладно, солнце, не горячись. Уже забыли, - не хочу, чтобы он чувствовал себя неловко, и уж тем более, чтобы злился. Не стараюсь выглядеть нарочито-дружелюбной. Тоже закуриваю. Мы сворачиваем с дорожки и двигаемся к машине. Достаю ключи и сажусь на место. Всего несколько секунд, и мы уже на трассе.
       Спокойствие пришло довольно быстро. Мысли решила отложить до лучших времен. И уж точно до времени, когда останусь один на один с бумагой. Нельзя сказать «ничего такого не случилось», от слова совсем. Но переполняться вариантами и отдаляться от реальности сейчас совсем не хотелось. Все-таки, в машине есть друг-пассажир. Однако, развлекаться разговорами сейчас мы не собирались. Быстро уловив настрой, оба молчим. Да, пожалуй, сейчас нужно просто все это переварить и немного отдохнуть. Ведь мы собирались ехать в бар. А значит – надраться до победного. Не знаю, как Милтон, а мне нужно выпить больше, чем на последнем фестивале пива в Небраске. Во-первых в свете недавних событий, во-вторых – Энтони был отличным собутыльником. Не знаю, насколько это комплимент, но плюс точно.
       - Завернем-ка в «Козла», - единственная фраза, брошенная в машине. На дорогу уходит около пятнадцати минут, и мы паркуемся у небольшого паба с говорящим названием «Могучий Козел». Вообще, тут много схожих пабов-баров. «Старый Козел», «Красный Козел», и еще около дюжины схожих. Но «Могучий Козел» был моим любимым. Они сотрудничали с местной пивоварней и обладали самым свежим пивом, имели большую карту крепких напитков, а местная кухня была просто превосходной. Плюс, аудитория из людей забальзаковского возраста и завсегдатаи – клуб шахматистов, а также несколько дорожек дартса, были отличной компанией.
       Выходим, закрываю двери, включаю сигнализацию и врываюсь в паб. Смог так себе, народу то же количество. Подхожу к барной стойке, таща Милтона за собой. Сегодня дежурит Боб. Совершенный бармен, с потрясающе-подходящим бармену именем. Пузатый старичок с белесыми усами. Бросаю ему ключи, ловко их ловит.
       - Ты знаешь, что делать, Боб, - приветливо киваю и улыбаюсь.
       - Ни в коем случае не отдавать тебе этих крошек. Будешь драться – наподдать тебе тростью. Хорошо, присаживайтесь с другом, - и отходит налить пива жаждущим.
      - За столик или на баре посидим? Давай выбирай, я отойду вот по тому направлению, - киваю головой в сторону туалета. Коротко улыбаюсь Милтону, мол, все в норме, выше нос, и ухожу.
       Возвращаюсь через пару минут в хорошем расположении духа. – Ну, что, и вдарим рок в этой дыре?

-
       Громко хмыкаю, с размаху плюхаясь напротив друга.
       - О-о-о, да. Сегодня ты познаешь настоящее веселье. А завтра – настоящее похмелье. Ну, с чего начнем? – с интересом разглядываю новое меню в чехле из дешевого кожзама. Несколько новых названий, довольно обширная кухня (появилась ставка повара?), но, в целом, скудно, как и прежде. Пивная карта была отброшена сразу же, потому что разгон нам не нужен. Тяжелая артиллерия и немного пехоты будут в самый раз. – Ром и пепси кола – все, что нужно звезде рок-н-ролла. Как насчет рома? – и, не дожидаясь ответа Энтони, уже мчусь к барной стойке, чтобы не томиться в ожидании официанта, который тут может вообще отсутствовать.
       - Бобби, огромную сырную тарелку, ваши фирменные колбаски, только поджарь сильнее, сухарей с чесноком или с хреном, триста белого, триста золотого и триста темного. Как прикончим, в том же количестве, но по одному. Запишешь, завтра вечером тебе переведу. Счет старый? А то все так обновилось – в туалете и бумага, и мыло. Как будто в приличное место попала, ага. А, и сначала два шотландского скотча по сто.
       Также стремительно возвращаюсь на еще не насиженное место. Развалиться на стуле особо не получается, облокачиваюсь локтями о стол. Выкладываю на стол полупустую пачку сигарет, зажигалку, пепельницу передвигаю на середину. Думаю пару секунд, все же решаюсь закурить. Слишком, слишком много сигарет сегодня, не вывезу целую пачку за день. Так, сейчас вообще не стоит горячиться с дымом. Нужно просто надраться, а не доводить себя до тошноты.
      - После быстрого старта передохнем, а потом как насчет дартса? Надеру твою британскую жопу, как с роду тебя никто не отдирал. Ну, если не боишься опозориться перед старичками, - подмигиваю Милтону, поджигаю сигарету. Крепко затягиваюсь, и в этот же момент подлетает Бобби с внушительным подносом. Действительно большая сырная тарелка быстро оказывается на столе, следом за ней и тарелка с колбасками из рубленного мяса. А потом гвоздь программы – шесть глубоких роксов с белым ромом и два с янтарным скотчем.
       - Тоник, скотч тебе, можно даже оба. – Беру в руки стакан с ромом, настойчиво подвигаю пайку Тонику. – Ну, дружище, за нас красивых. До дна! - делаю затяжку, сразу же присасываюсь к стакану, громко ставлю его на стол и через пару секунд выпускаю дым из легких. Сильно морщусь, брр. Хватаю пару зубочисток с сыром. Тушу недокуренную сигарету с неким сожалением.
       Смотрю на Энтони очень внимательно и пытаюсь немного подумать на предмет наших отношений. В последнее время, несмотря на интересное новое знакомство и увлечение, замечаю за собой похотливые взгляды в сторону, казалось бы, друга. И искренне не понимаю, с чего это меня так штормит. Никакой химии между нами раньше не было, как и желания и даже мысли затащить в постель. А тут вот иногда проскальзывает что-то непонятное и чрезвычайно интересное. Щурюсь, осматривая знакомое симпатичное лицо. Черт, дери, разберусь со всем этим дерьмом потом, сегодня внеплановая вечеринка.
       - Я надеюсь, что у тебя найдется занимательная история из ближайших дней. Или мы молча и смиренно будем напиваться? - Поднимаюсь с места и присаживаюсь рядом с Милтоном на диван, подумав, что моя спина не выдержит многочасового сидения на стуле. Легонько толкаю его в плечо, мол, двигайся, жопа ленивая, и беру в руки второй стакан, смотря на него с осуждением.

-
      - О, я рискну, ты не переживай. Даже могу сделать ставку, как придумаю, какую. Ты не забывай, что разговариваешь с завсегдатаем и негласным чемпионом пьяного дартса, - смеюсь, снова опрокидываю в себя ром и решаюсь на перерыв. Но перед этим, надо докурить сигарету.
       - Да, точно, я и забыла, что ты самый скучный человек в этом районе и язык тебе дан точно не для того, чтобы им молоть. А хотела бы услышать от тебя многое, но рок в этом направлении явно со мной не согласен. – Затягиваюсь, задумчиво качая головой. Чего бы такого затейливого рассказать из всего затейливого арсенала. Выбор подходящей и интересной истории дело не простое, знаете ли. В каждой компании свой настрой, и не всякое из того, что со мной происходит, можно глаголить абсолютно везде. Именно для этого и существует выдумка. Рассказывать ерунду – тоже искусство. И, благо, с Энтони можно было трепаться абсолютно обо всем. Если ему это интересно, конечно. Так что и тут приходилось подбирать и полировать свои рассказы, чтобы заставить этого серьезного дядьку расслабиться и посмеяться. Не так-то легко его рассмешить, мне ли не знать. Но после всех часов общения, которые на нас свалились, я имею представление о том, на что давить и где щекотать.
      - Конечно, ты прав. – Задумчиво окидываю взглядом помещение, будто что-то или кто-то из здешних поможет мне вспомнить или придумать.
       Интересно, что с Милтоном я никогда не обсуждала свою насыщенную личную жизнь. Я вообще ее ни с кем не обсуждала, только хвастовство перед Рейхелем и не более того. И в то же время, все, абсолютно все были в курсе, что и как обстоит на моем фронте. За все время так и не появилось догадок, как же это выходит. Да и неважно оно было, потому что все равно кто и что думает, ведь в лицо ничего не высказывается. Хотя иногда пресса съедает особенно-сочную начинку и раздувает интересные каламбуры. Даже я о себе такого подумать не могла, что встречается на дешевых страничках. И это здорово, это весело, это прикольно.
       Может, мне и хотелось поведать кому-нибудь о Лидии и той херне, которую она заварила, но почему-то точно не Энтони. И не потому, что данная ипостась не его дело, а потому что у меня проблемы с головой. Иногда кажется, что если расскажу что-то интересное, оно тут же перестанет таким быть. А в межличностных отношениях для меня это самое важное – интерес. И Тоник один из немногих, кто постоянно его подстегивает. Вот, что держит нас на плаву так долго.
       - Был такой неловкий момент в моей жизни – университет. Как ты знаешь, длился этот момент совсем не долго, но я успела натворить там делов. Даже чуть не выгнали, но это совсем другая история. Так вот, первый день, заселение в кампус. Захожу, тащу за собой пару сумок, коридор пустой, полумрак, потому что заселяюсь почти в полночь. Выходит моя, видимо, соседка. Голая, соски проколоты, виски выбриты. Смотрит на меня довольно долго, поднимает палец и с умным видом говорит «алкоголь – зло». И после этого, не поверишь, плашмя падает мне под ноги. Так вот, Тоник, за зло! – Мой друг вынужден перейти на ром, но меня это не особо беспокоит, потому что сейчас алкоголь вдарит и уже будет все равно, что перед тобой, скотч или ром. Чокаемся, делаю большой глоток и тут же закусываю.
      - Ну вот и все, - мягко произношу на выдохе, откидываюсь на спинку дивана. Горло горит, вот так и должно быть. Опьянение приходит медленно и приятно, но пока – легкое. Еще недостаточно алкоголя и времени, чтобы пуститься во все тяжкие. Но самое время сыграть в дартс. Сейчас это показалось очень хорошей идеей.
       - Старикашка, готов взять в руки опасный предмет? – встаю, утаскивая Энтони за собой. До дорожки нам идти было всего несколько секунд. Одна из пяти дорожек была пуста, так что я быстро ее заняла. Уже выдираю дротики из мишени, подхожу к Милтону и протягиваю ему три штуки.
       - Играем на твою задницу или на что-то более интересное? 

-
       - Ну а что делать, если мы все же сойдемся, что главный приз – задница. Бойся, у меня достаточно изворотливый мозг, чтобы придумать дюжину способов использования твоей. – Хмыкаю, скрещивая руки на груди. Мимоходом укалываю себя иглой в плечо, громко ругаюсь, опускаю руки и слежу за Милтоном. Первый бросок и сразу в двадцатый. – Стой, жулик, мы не обговорили, во что именно играем. Ладно, черт с тобой, давай в сектор двадцать, коли задница не дорога. – Принимаю первый бросок за чистую случайность, а после второго понимаю, что моей заднице, возможно, не поздоровится.
       Мы с Милтоном отчего-то никогда не играли в дартс, хотя нам обоим это близко. На родных островах в пабах что и делают, так это самоотверженно напиваются и играют во все вариации дартса. Особенно весело, когда тридцать здоровенных мужиков играют в «киллера» - простейшую и затейливую игру с дротиками, которая в большинстве случаев перерастает в драку под звуки волынки. С дартсом у меня завязано много теплых воспоминаний и благодаря подобным мелочам, которые есть и здесь, я не забываю, откуда родом. Сколько сантиментов, надо меньше пить.
       - Давай десять по три сократим до пяти, иначе я отрезвею и не дам тебе выиграть, - не успеваю стукнуть Тони по руке, и третий дротик встает между первыми двумя. Не скрывая удивления и восхищения, смотрю на загордившегося друга.
       - А ты молодец.
       Он резко выбивается вперед, и мои шансы на победу уже не так высоки. Но слишком хороший старт дает надежду на не слишком хорошее продолжение. Итак, в распоряжении пятнадцать бросков. Что ж, пляшем.
      - У тебя сто восемьдесят, запомни, потому что я буду мухлевать и стараться сбить эту цифру в твоей памяти. О, черт, теперь ты знаешь мой злодейский план. – Встаю, выдыхаю, смотрю на кольцо утроения, которое обязательно нужно зацепить.
       Я не врала, говоря Милтону, что являюсь негласным чемпионом пьяного дартса. У меня с ним давние отношения, как с боулингом, пулом и десятками прочих занятий для души. Но здесь главное начать играть будучи в удачной кондиции. Мое же состояние, кажется, уже переступило порог удачи. И подтверждением тому был первый бросок, угодивший в нижнюю двадцатку.
       - Уоу. Какой там главный приз? – Тут же бросаю еще раз, наконец достигнув кольца утроения в нужном секторе. Третий бросок был, что называется, от балды, но угодил в самый верх, в зону удвоения.
      - Итак, что мы имеем. В левом углу, в красных трусах Милтон и сто семьдесят, вру, сто восемьдесят честно заработанных очков; в правом углу Тзара и… если я умею складывать, сто двадцать очков. Впереди еще по двенадцать бросков, если это не заебет или не будет явного победителя. Никто же не будет проверять на допинг? – Дохожу до стола, беру два стакана и возвращаюсь к Тони, который снова держит в руке дротики. Ставлю стаканы на высокий худой столик, не забыв немного отхлебнуть.
       Соседи по игре бросают заинтересованные взгляды. Ну еще бы, какой-то новичок с первого раза выбил три по шестьдесят. Да, это мой Милтон, просим любить и жаловать.

We are the champions - my friends
And we'll keep on fighting
Till the end
We are the champions
We are the champions
No time for losers
'Cause we are the champions of the World
       После третей серии бросков стало пиздец как ясно, что моя задница станет призом. Отрыв, казалось бы, всего в сто очков, однако при небывалой сноровке Энтони это было сродни километру в дистанции на три. И это было невероятно. Вокруг нас собрался, кажется, весь биоценоз «Козла». Неоднозначные крики новоиспеченных болельщиков подбадривали обоих игроков, но предпочтения, конечно же, были отданы мне. Впрочем, улюлюкание сильно не отвлекало, ибо к пятому кругу я была настолько пьяна, что поручила счет очков старичку в клетчатой рубашке и в очках с толстенными линзами. Он мне показался очень честным и умным. Именно таким должен быть человек, отвечающий за счет.
      - Две двести у девушки и две четыреста у молодого человека. Невероятно! Это новые рекорды, и не только в этом заведении!
       Кто-то назвал «Козла» заведением? Старичок продолжал радостно щебетать, а я с искреннем непониманием смотрю на Милтона, а потом звонко смеюсь. Двести очков! Подумать только, меня нагло поимели в «двадцатку». Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Щипаю себя за руку, расстраиваюсь хоть и притупленной, но боли? и подхожу к Милтону.
       - Какие будут распоряжения, чемпион? - усмехаюсь, и в этот момент Тонику вручают бутылку неплохого пятилетнего скотча. Настолько уверенно пихают, что Милтон был вынужден сделать шаг назад, чтобы не упасть. Минут пять еще не утихало буйство после такой насыщенной и, что скрывать, действительно крутой игры. Не мировой рекорд, но близко к тому. Две четыреста из двух семиста в пьянющем состоянии – не шутка. Тони улыбался, говоря спасибо кому-то за скотч, и мне было тоже очень здорово. Никакого смущения из-за проигрыша, какой-то даже подъем. И это не только алкоголь. Небеса, Милтон действительно улыбается! Да так, что зубы видно. Вот это действительно круто. Знала бы, что он будет так рад, слилась бы сразу. Хотя, конечно, в этом не было бы чести и такого ликования и подавно. Не замечаю, как мы осушаем по предпоследнему стакану рома, уже сидя на диване.
      - Грамоту не дали что-ли? Обожаю грамоты, особенно, когда их вешают на стены. Ну, знаешь, еще под стекло и в красивую рамку. В красивую деревянную рамку. И бумага когда бежевая или цвета, как это сейчас модно говорить, «слоновой кости». Это же молочный, какие к черту кости. – Пожимаю плечами, вальяжно развалившись на диванчике.
       Прошло минут двадцать, последние стаканы были осушены некоторое время назад, а у нас перекур. Уставший и молчаливый. Обдумываю прошедший вечер, который выдался весьма интересным. Чего только стоили эти горе-бандиты и… бля, у него же пистолет с собой. Некстати вспоминаю про пистолет, потому что в таком состоянии любопытство умножено в раз так пару. Не думаю, что стрельба как-то связана с успехами в дартсе, но пьяному человеку связать две такие вещи не стоит труда. Надо же как-то оправдать свое не позорное, но все же поражение.
       - Ну что, по коням? – Да, пора идти. Времени уже черт знает сколько, да и алкоголя внутри много, плюс бутылка на вынос. Нехотя поднимаюсь, а в следующее мгновение уже стою на улице, докуривая уже, видимо, вторую сигарету.
       Такси ловится мгновенно. Оно и неудивительно возле бара, хотя удивительно возле такого бара. Завсегдатаи обычно и живут неподалеку, поэтому никому не нужны услуги такси. Странное место, и вообще странно все сейчас воспринимаю. Какая разница, почему здесь оказалось такси. Никто же специально его к нам не приставил.
       Сидя в машине, облокачиваюсь о плечо Милтона.
       - К тебе или ко мне? – отшучиваюсь на счет приза спокойным голосом, но это всего лишь шутка. – Давай к тебе. Нет, правда, без шуток. У меня сейчас живет друг, Элай, ну ты помнишь, такой высокий и худой блондин, еще платья любит, - подавляю зевок, делаю вынужденную паузу, - он не любит, когда я прихожу поздно и пьяная, с кем-то или без. Нет, ничего страшного, что это мой дом, там так получилось, что… а, неважно. В общем, можно я сегодня у тебя перетерплю? Не хочу с утра скандалы и холодную воду в лицо, и это если он будет в хорошем настроении.

-
      - Очень, очень пошлый вариант. Но да, неплохой. Можно забрать полотенца и тапочки. Ты знал, что все, что можно наворовать в отеле входит в стоимость номера? Двадцать процентов, - не особо помню, как мы оказались в отеле. Я даже не видела вывески, но к моменту прибытия уже выветрила из себя добрую часть алкоголя, оставаясь при этом прилично пьяной. Не такой пьяной, когда хочется блевать или безумствовать, а приятно-пьяной, когда ты донельзя расслаблен и находишься на плаву комфортного состояния.
       - У тебя дома такой срач, что ты боишься его мне показывать? – Усмехаясь, встаю с дивана. Автоматически шарю по карманам в поисках ключей, чтобы положить их на столик или на любое видное место. Нескоро вспоминаю, что ключи сданы в надежные руки, а машина припаркована, кажется, в тысячи районах от этого места. Вот и славно, одной заботой меньше. Куртки на мне тоже не было, август ведь. Точнее, она тоже валяется в машине. Так что снимать и раскладывать было совершенно нечего. Дабы чем-то занять руки, решаю закурить, но Тони уже опередил меня и даже нашел окно. Смотрю в его стороны, совершенно не акцентируя внимание на кобуре. Видали, знаем, уже не удивлены. Я превосхожу его в поиске места для курения и через секунду нахожу балконную дверь, ведущую на небольшой, но удобный балкон с двумя креслами-качалками. Вот только качалки мне сейчас и не хватает.
       - Эй, плыви сюда и оставь это чертово окно. Смотри, какая благодать, - Тони быстро оказывается рядом и подносит огонь, хотя я уже успеваю достать свою зажигалку. Закуриваю, опираюсь локтями о железный бортик и смотрю вдаль. Город горит, светится. Судя по виду, мы где-то в районе Чарльзтауна. Я довольно неплохо знаю город для приезжего человека, но сейчас не особо уверена. Да плевать, где мы, такси везет в любую точку.
       Поворачиваю голову в сторону Тоника. Сейчас меня терзают странные и довольно подлые чувства. Дабы не обманывать себя, что самый большой грех, признаюсь, что совсем не против действительно расплатиться задницей. И все бы хорошо, если хватит наглости обвинить во всем алкоголь, но я знаю, что это далеко не так. Это блядское влечение сейчас просто усилено, и его просто нужно перебороть, дабы ничего не испортить. Милтон слишком дорог мне для того, чтобы испортить все зовом от настойчивого либидо. Нет, вот с кем с кем, а с ним я обязана держать себя в руках, ногах и во всем, в чем смогу. Надо признать, что сейчас Тоник вызывал совсем новый интерес к своей персоне. Блять, что за херня происходит, не первый раз же напиваемся вместе в хламину.
       - Ну, признавайся, как часто ты играешь в дартс? – Быстро перевожу тему сама от себя и снова отворачиваюсь, чтобы блядские мысли скорее покинули. Как известно, сначала рождается мысль, а потом действие. Так вот, мне надо придушить некоторые мысли еще на стадии вынашивания.