внешний вид

Очередное дело. Ничего необычного. Нужно убрать одного типа. Моя привычная работа. Кто этот тип, чем он насолил Лепрекону, по какой причине его надо было лишить жизни – не знаю. Меня такие детали не касаются совершенно. Вообще не задаю вопросов, когда поручают кого-то убрать. Есть цель, есть задание. Большего не требуется для того, чтобы все прошло успешно. Только на этот раз действовать буду не один, а в компании своей ученицы. Видимо, Ли решил, что пора посмотреть на девчонку в деле. Отлично, моя роль маленькая. Проследить, чтобы все закончилось так, как положено. Посмотрим, все ли Сойер уяснила и запомнила из наших уроков.
Нью-Йорк. Мать его, Нью-Йорк. Мы проколесили на тачке несколько штатов, ибо лететь на самолете – слишком уж небезопасно и муторно. Придется подчищать хвосты, шифроваться и прочее. Нет времени, нет желания. Так что лучше уж на машине. Правда, усталость была адовая. Мы оба порядочно подустали от времени, проведенного в пути. Остановились на очередной заправке, девушка осталась в автомобиле, я же отправился залить бак и прикупить необходимых вещей. Сигареты и кофе. Пожалуй, это сейчас намного нужнее, чем еда. Оплатив покупки на кассе, медленно двигаю обратно к тачке.
– Держи, – обращаюсь к Лаки, открыв дверь. Она открывает глаза и с явным недовольством смотрит на мою фигуру. Прости, что не дал поспать. Протягиваю ей два стакана кофе на специальной подставке, усаживаюсь на сидение. – Нам нужно немного отдохнуть. Время позволяет, – сухо констатирую факт, завожу двигатель.
Плавно трогаюсь с места, дабы не обдать Ли горячим кофе. Если бы это случилось, думаю, я бы услышал самую отборную брань, которая только может существовать. Обойдемся без ссор. Мы на работе. Отъезжаю от заправки на приличное расстояние, аккуратно останавливаюсь на обочине, дабы хотя бы несколько минут отдохнуть, выпить кофе и вообще перевести дух. Смотрю на Сойер. Устала. Пусть она привыкла не показывать своих эмоций, но по лицу очень даже заметно, что измотана. Понимаю. Сам сейчас выгляжу не лучше. Дорога очень утомляет. Особенно с непривычки, но Лепрекону же плевать, да? Ему нет дела до нас. Мы всего лишь пушечное мясо на его службе. Хочу посылаю в Нью-Йорк, хочу в Ирак, а хочу в Нагасаки. Ерунда какая. Спасибо, что не пешим. Шумно выдыхаю, тянусь за стаканчиком, делаю пару глотков горячего напитка. Черт возьми, наверное, еще никогда прежде так не радовался обычному кофе.
– Ты как, в норме? – вопрос, конечно, глупый, но я должен был спросить. Элементарно нужно было как-то начать разговор. Да и мне не все равно, в каком состоянии сейчас пребывает моя ученица. В конце концов, это ее первое дело. Нужно учитывать все нюансы.

В ответ на свой вопрос получаю развернутую реплику и понимаю, да. С Лаки все в порядке. По крайней мере, на первый взгляд. Если она волнуется или нервничает, ничто ее не выдает. Это хорошо, правильно. От эмоций нет никакого толка. Они только мешают. Иногда их следует засунуть подальше и сохранять холодный разум, чтобы сосредоточиться на деле. Эта ситуация как раз такая. Ничего лишнего, только трезвая голова на плечах.
Допиваю свой кофе, докуриваю, жду, когда девушка закончит свой «завтрак», трогаюсь с места. По пути еще одна остановка. Непременно до въезда в город. Ли нужно переодеться, я не против. Сижу на водительском сидении, мерно постукивая ладонями по рулю. Нет, не нервы. Скорее, попытка развлечь себя на время. Едем дальше. Глушу движок, когда автомобиль останавливается недалеко от стадиона, где проходит праздничное мероприятие. Откидываюсь на спинку сидения, осматриваюсь по сторонам, пока Сойер наблюдает в бинокль. Цели не вижу. Слишком далеко для того, чтобы мои глаза могли разглядеть нужного нам мужчину. Все-таки я же не Соколиный Глаз, мать вашу. В следующий момент дергаюсь на месте, впечатываюсь плечом в дверь, чертыхаюсь и шиплю от неприятных ощущений, потирая локоть. Нельзя так сразу в лоб рассказывать такие новости, Лаки. Сказать, что я впал в состояние шока, ничего не сказать. Нет, конечно, понимаю, что люди сходятся, потом расходятся по ряду причин, это жизнь, всякое бывает, не все же вечно любить одну человеческую особь, но чтобы прострелить бывшему мужу сердце… это ж как нужно ненавидеть человека? Наверное, даже я бы не смог так поступить. Быстро моргаю, ошарашенно пялясь на девушку, клацаю челюстью, чтобы она не пребывала в подвешенном состоянии, а то того гляди выроню.
– Твой, что, как, я… – бормочу что-то бессвязное, активно жестикулируя руками и тыкая в предполагаемую сторону нашей цели пальцами. – Нам нужно убрать твоего бывшего мужа? – наконец выдаю фразу, но признаюсь честно, не без труда. – Это как вообще, что, я ни черта не понимаю, – спокойно, Тони, надо отойти от шока. Вопросительно смотрю на Сойер, сдвигаю брови на переносице, опускаю руки. – Ты хочешь сказать, что ты спокойно прижмешь его к стенке и прострелишь ему легкие? – изгибаю левую бровь, облизываю губы и настойчиво сверлю Лаки взглядом, ожидая ответа. Вашу ж мать, а. Вы точно тронутые, семейство Ли, теперь я в этом уверен на тысячу процентов.

Evanescence - Tourniquet

Даже я поражаюсь спокойствию Лаки. Будто где-то там в толпе был не ее бывший муж, а совершенно посторонний человек или того лучше какой-нибудь гребаный мудак, которому пустить пулю в лоб было бы за радость. Впрочем, копаться в чужом белье не собираюсь. Мало ли, что могло произойти между этими двумя людьми. Мое дело маленькое – помочь Лаки справиться с новой ролью и если это единственный способ, то мы оба докажем Лепрекону, что способны на многое. Гораздо большее, чем он думает.
Девушка достает из кармана сладкие конфеты и начинает их есть, развлекая себя подбрасываниями вверх, попаданиями в рот с расстояния и прочими штуками. Просто мастер своего дела. Хмыкаю. Твою мать, Сойер, ты каждый раз открываешься мне с новой стороны. Не перестаю удивляться. Беру несколько ярких конфет, когда мне протягивают угощение. Надо же, с чего такая щедрость? Улыбаюсь сам себе, снова откидываюсь на сидение, смотрю в лобовое стекло, жую эм-энд-эмс. Красота. Будто бы и не на дело приехали, а так, развлечься для души.
– Глупый вопрос, – отзываюсь, заканчивая запихивать в себя крашеную гадость. Тяну из пачки сигарету, закуриваю. – Твой выбор в данной ситуации очевиден, – продолжаю свою реплику, жадно затягиваясь табачным дымом.
Бывший или нынешний. Если папаша поставил свою дочь перед выбором, то он полный осел. Или окончательно двинулся головой. Любому станет понятно, что Сойер предпочтет Джерри. Любовь, семья, счастье и прочие составляющие совместной жизни, а бывший на то и бывший. Если разошлись, значит, были какие-то причины. И, судя по слоновьему спокойствию девушки, наша цель весьма не слабо ее задела в свое время.
Резко поворачиваю голову в сторону Ли, когда слышу следующую фразу. Зубы автоматически стискиваются до противного скрежета, желваки дергаются, во взгляде образовывается сталь. Такой подляны от этого напыщенного куска дерьма не ожидал даже я, хотя прекрасно осведомлен, на какие мерзости он способен. Твою мать, девочка. Маленькая, ни в чем не виновная девочка. Какого черта, блять? Какого гребаного черта я должен лишать жизни это непорочное существо? Знал куда бить, мразь. Чувствовал ли, на самом ли деле совершенно точно знал или просто угадал, но ударил по больному месту. Прямо под дых. В голову сразу же потоком хлынули воспоминания о молодости и одном из моих заданий, на котором некая девочка, замызганный, грязный подросток остался жив. Я не смог ее убить. Рука убийцы, универсального, чтоб вас всех, солдата, твари, созданной для того, чтобы выполнять все ваши проклятые прихоти, дрожала, как осиновый лист. Тогда я забрал ее с собой. Выходил, откормил, приютил, воспитал. Влюбился, блять, по уши, как самый последний кретин. И что сейчас? История повторяется? Как бы не так, Лепрекон. Хочешь извалять меня в дерьме? Я и так запачкался и потонул в крови по самые уши. Заблудший, потерянный, проклятый. Вокруг меня всегда была смерть. Назад дороги нет ровно так же, как нет моего спасения. А ведь я бы еще попытался заслужить прощение и спасти свою шкуру. Но слишком поздно. Жребий брошен, господа.
Медленно поворачиваю голову, не моргая пялюсь в лобовое стекло. Подношу сигарету к губам, затягиваюсь, сжимаю зубами фильтр. Шумно выдыхаю, смотрю в одну точку, не двигаясь. Я спокоен. Совершенно. И готов к делу. Все в порядке, верно? Хотя бы снаружи.
– Можешь передать ему при встрече, что я дико за это благодарен, – чеканя каждое свое слово, будто бы выплевывая вместе со скопившейся в глотке желчью, произношу сквозь сомкнутые зубы. Сжимаю кулак до тех пор, пока костяшки пальцев не начинают белеть, в который раз жадно затягиваюсь. Никаких эмоций. Ни единой. Никаких чувств. Отключить все. Отправить все к чертовой матери и сосредоточиться на работе. Пошел ты на хер, Ли, пошел ты на хер.

Фыркаю на огрызание Сойер. Я не общаюсь с господином Лепреконом напрямую. За все время моей работы у него, не было ни единого раза, чтобы моя персона его видела и уж, тем более, говорила с ним. Оно и к лучшему. У меня нет желания пересекаться с этим маразматическим ублюдком. И без того проблем хватает.
Как только слышу короткое «пора», привожу себя в боевую готовность: тушу сигарету в пепельнице, выпрямляюсь, завожу мотор. Наша машина медленно въезжает на подземную парковку - арену наших действий. Натягиваю на лицо маску. Дожидаюсь, когда Лаки выйдет из машины, следую за ней. Осторожно закрываю дверцу, без лишнего шума. Внимание нам ни к чему. Под джинсовой курткой все та же привычная кобура с кольтом. Сую руку за пазуху, дабы на всякий случай проверить наличие оного. На месте. Что ж, дело осталось за малым. Острым слухом различаю звук шин подъехавшего автомобиля. Счет на секунды. Время тикает быстро. Как понимаю, действовать первым придется мне. Девушка, конечно, уберет своего бывшего мужа, но ждать от нее инициативы я не стану. Пусть идет следом. На сегодня у каждого из нас есть своя персональная жертва. Осматриваюсь по сторонам, изучая обстановку. Главное, чтобы не появились свидетели. Но вроде бы пока все тихо и гладко, без ненужных нам сучков и задоринок. На парковке только мы: двое из кельтов и наши цели. Жестом подаю знак Ли, достаю пистолет из кобуры, чуть согнувшись в коленях перебегаю на другое место. Высовываюсь из-за машин, оказываюсь позади тучного мужчины, бью прикладом сзади. Он в сознании и будет в нем пребывать до тех пор, пока его женушка самолично не вышибет из него дух. Мой удар лишь для того, чтобы он не рванул с места, а остался стоять там, где нам нужно, обескураженный произошедшим.
– Деньги, быстро! – рявкаю на него, тыкая оружием и нахрапом идя вперед. Жертва пятится назад, крепче сжимает руку ребенка и пытается закрыть его собой в попытке защитить. Это безнадежно, старик. Ты уже ничем ей не поможешь. К сожалению, ирландский папочка приказал убрать вас. Двоих. Краем глаза наблюдаю за Сойер, которая молниеносно оказывается рядом, шумно дышу, переводя дыхание. – Он твой, – шепотом, почти на ухо. Ну, да. Кажется, мы договорились еще в машине, что мне достается девочка. Маленькая, беззащитная, до смерти напуганная. Блядство. Не знаю, что мне делать. Рука уже предательски начинает дрожать. Но если Лепрекон так хочет, я выполню его указание. Без осечек. Любой ценой.

Это какое-то безумие. Все, что начинает происходить в следующие секунды полностью ненормально. Не ожидал, что дело примет именно такой поворот. Впрочем, пора уже привыкнуть, что в семействе Ли абсолютно нет адекватных, приличных людей. Совершенно все, поголовно с какой-то особенной, специфической придурью в черепной коробке.
Я только открываю шире рот, когда замечаю, что на Сойер нет маски. Проклятье. На кой черт она создает нам лишние проблемы? Твою мать, знал, что ничем хорошим это все не закончится. Чуял, что она захочет отомстить, захочет, чтобы ее бывший муж видел глаза своего убийцы перед смертью. Месть. Как же это глупо. На личном опыте убедился, к какой дряни, к каким страданиям она может привести. Лаки, Лаки, ты с треском провалила урок, забыла все, чему я тебя когда-то учил. Поддалась эмоциям, пошла на поводу у своих амбиций. Холодный разум и расчетливость? Кажется, о подобных вещах ты даже не слышала. Сцепляю зубы и шумно выдыхаю, оставаясь в стороне от происходящего. Моя персона явно лишняя на этом празднике жизни. Кажется, это семейное дело. Вообще, мне дико не нравится то, что происходит, и я мог бы остановить весь этот беспредел, но так подставлю только себя. Мы должны отработать на «ура» и без потерь завершить операцию. Ох, если бы папочка только знал, что творит его дочь.
Делаю пару шагов назад, решая оставить в покое девушку вместе с мужчиной и ребенком. Дергаюсь, когда слышу несколько выстрелов, поворачиваю голову, встречаюсь взглядом с маленькой девочкой. Буквально, пару секунд она смотрит прямо мне в глаза, а затем падает вниз на холодный бетонный пол. Внутри все паршиво заскулило и забилось в адской агонии. Надломилось. Разорвалось на две части. Начинаю понимать, что если бы десяток лет назад выстрелил в Кит, произошло бы то же самое. Но я не смог, именно тогда, не смог бы и сейчас. Опускаю взгляд, предпочитая абстрагироваться от всей этой вакханалии. Меня не интересуют предсмертные выяснения отношений между Сойер и ее бывшим мужем, увольте. Одного не могу понять: как можно было лишить жизни свою собственную дочь? Как можно было без тени сожаления пустить три пули в ее маленькое, хрупкое тельце? И это еще я жестокий и беспощадный? Кажется, моя персона больше не удел. За спиной еще три выстрела. Закончила. Расправилась со всеми самостоятельно, в одиночку. Какая умница. Только почему во мне все это не вызывает гордости? Мне противно от того, что произошло меньше минуты назад. Дрянь.
Не проходит и двух минут, как на парковке появляются три здоровых тела. Выставляю руку вперед, играю желваками, раздуваю ноздри. Поехали. Раз. Огромная туша падает ничком, светя дырой во лбу. Два. Второй охранник откидывается, заляпывая бетон своей кровью. Три. Следующее тело харкает кровью, булькает, падает на колени. Еще один выстрел. Контрольный. В голову. Тело больше не булькает, а лишь безжизненно расползается на холодном полу. Дело сделано.
– В рубку. Быстро! – снова рявкаю, но на этот раз Лаки. Она нарубила дров, пусть теперь отрабатывает. – Убери за собой дерьмо и сваливаем, – жестко, бескомпромиссно, четко. У меня нет настроения шутить и радоваться жизни. Я хочу закончить все это. И поскорее. – Жду в машине, – равнодушно бросаю через плечо, двигаю в сторону выхода, попутно пряча кольт обратно в кобуру.
Взрослая девочка, сама разберется с аппаратурой и подчистит следы. Я же не нянечка, в конце-то концов. Да и если уж хватило ума снимать маску перед камерами, значит, хватит ума и на то, чтобы подтереть за собой.