Имя и фамилия:
Коди Джералд Уэлс | Cody Gerald Wells
Прозвища:
Постоянных прозвищ к нему не прилипло, а о том, как могут называть за глаза, Коди предпочитает не задумываться.
Возраст и дата рождения:
21 год, 17 января 1992
Семейное положение:
Не женат.
Место рождения:
Спрингфилд, Массачусетс
Родственники:
Родители - Кристина и Джерард Уэлсы, проживают в Спрингфилде. Братьев, сестер не имеет.
Воспоминания:
A long time ago in a galaxy far far away
Родители Коди были благообразными католиками, посещали церковь, заботились о моральном облике семьи, выпадали в осадок, видя по телевизору всяческие непотребства. И сына воспитывали в христианской строгости, ревностно следя за тем, с какими детьми он общается и не пропускает ли молитву перед сном.
Естественно, наперекор родителям Коди и начал со средней школы попытки пуститься во все тяжкие. Понемногу, начиная с курения в школьном туалете и опоздания домой на полчаса. Отбиваться от рук авторитарного отца было сложновато, по любому подозрению Коди лишался карманных денег или вовсе сажался под домашний арест. Пареньку пришлось завести дружбу с мальчиком из не менее благообразной семьи, не особо отличавшимся популярностью что в школе, что на улице. К мальчику, Колину, Коди подсел во время обеда, широко улыбнулся и объявил, что отныне тот будет его лучшим другом. Взамен ему предлагался иммунитет от приставаний ребят "покруче" и от самого Коди соответственно.
С новым лучшим другом Коди поспешил познакомить родителей. А следом и родителей с родителями, создавая мост между семьями и обеспечивая себе прикрытие. Когда Коди нужно было отправиться куда-нибудь со своими друзьями, он говорил, что отправляется с Колином... Да куда угодно. В музей, в зоопарк, кормить уточек в парке. Колин за ним заходил, улыбался родителям Коди и за первым же поворотом отправлялся гулять в одиночку, пока "друг" развлекается. Система работала, Коди умудрялся пару раз сбегать и на ночные вечеринки, вроде как оставаясь с ночевкой у Колина. Ради этого пришлось и самого паренька дважды оставить у себя на ночь, но оно того стоило.
Тогда еще в его выходной одежде просто присутствовали яркие цвета, да имелись в запасе некоторые побрякушки вроде фенечек. Ни до чего более вызывающего Коди еще не доходил, несмотря на то, что в отсутствие матери не один раз мазал глаза и губы ее косметикой, подмечая, что выглядит таким образом только лучше. Друзья бы не поняли, а менять жизнь на существование изгоя Коди не торопился. У него даже девушка была, нелюбимая и нежеланная, но все же была.
По окончании школы пришла пора вылетать из родительского гнезда. Коди перебрался в Бостон, но в университет с первой попытки поступить не смог. Отец бы сжил его со свету, если бы он вернулся ни с чем домой, потому, сцепив зубы и собрав в кучку все свои сбережения, Коди остался в столице Штата. Устроился на работу официантом в ночной клуб, обслуживал VIP-столики и с тоской смотрел на танцпол, где по людям яркими лучами скользили огни светомузыки.
Money, success, fame, glamour
For we are living in the age of thing
Коди обзавелся полезными знакомствами, начал по чуть-чуть толкать все в том же клубе, в котором работал, экстази. А один раз там же проводилась тематическая вечеринка, посвященная клубной мании в восьмидесятых-девяностых. Посетители рядились, будто на Хэллуин, щеголяли невероятными боевыми раскрасками, они захватили Коди с головой. Тогда же он почерпнул из интернета много интересного о том, какие вечеринки закатывал Майкл Элиг в Нью-Йорке, просмотрел на ютубе не одно интервью с ним и его "club kids". Но первые же ботинки на платформе обошлись ему в половину стоимости аренды комнаты. Тогда он еще не мог себе позволить того самовыражения, к которому стремился.
Первая помощь рухнула на Коди как с неба, ко второму году его жизни в Бостоне. В клубе, в котором он работал, юноша встретил того самого Колина, бывшего когда-то на должности его "лучшего друга". Сам Колин учился в Бостоне, а родители ему снимали однокомнатную квартиру. Коди отпросился пораньше, отправился вместе с ним в бар на поговорить о былых временах и пропустить пару стаканчиков. Колин, которому алкоголь очень быстро ударил в голову, признался Коди в том, что покрывал его в школьные годы не из-за приставаний одноклассников, а исключительно по большой и светлой любви. Со щенячьими глазами даже сообщил о том, что чувства при новой встрече снова проснулись. Коди только глаза закатил и проводил парня до такси, брезгливо морщась и отстраняясь при попытке Колина обнять объект школьного обожания. Чуть позже Коди смекнул, что из старого знакомого можно вытянуть выгоду для себя и позвонил ему, предложил приехать. А приехав, объявил, что готов поселиться под одной крышей с Колином. Мол, любишь - приюти, все равно родители квартиру оплачивают. Только руки не распускай, а так все как в старые добрые. Таким образом Коди вычеркнул оплату комнаты из списка растрат своего скромного бюджета.
Жизнь у Колина Коди именовал не иначе как "невозможной". Пусть с появившимися свободными деньгами он мог тратиться на цветастые тряпки, косметику и побрякушки, его вторая сторона неизменно осуждалась соседом. Каждый раз, собираясь на тематическую вечеринку и подводя глаза, Коди ловил на себе такие взгляды, что мечтал проломить соседу череп чем-нибудь потяжелее. А периодами Колин все же пытался распускать руки, говоря, что Коди же как девочка, да еще и девочка явно шлюховатая, так почему бы и нет? Коди кривился, бесился, отталкивал и утверждал, что он ни в одном глазу не педик, несмотря на разукрашенную морду.
Спасением для Коди стал колледж массовых коммуникаций при Бостонском университете, в который парень смог поступить. У него в запасниках имелись таланты к организации костюмированных перфомансов, да и вообще сценическим искусствам, которые он, в общем-то, не планировал использовать в жизни, да и отец бы не одобрил, но лучше было сбежать в общежитие, чем терпеть дальше Колина.
Пришлось, правда, затянуть потуже пояс, совмещая одновременно и учебу, и работу. Но студенческая жизнь давала возможность устраивать студенческие же вечеринки. Вот только в них он быстро разочаровался, потому что удалась ему только одна - на Хэллуин. В обычное время студентов не тянуло рядиться. А общаться с прыщавыми гиками, готовыми в любое время нацепить на себя костюм хоть Чубакки, хоть какого другого инопланетного чудища его не тянуло. Не та категория, неблагодарное занятие он бросил, поняв, что родиться ему нужно было лет на двадцать раньше.
Ему так и остались рейвы, тематические вечеринки, Хэллуины и гей-клубы, в которых-то подобная ряженая публика и собиралась. Да только Коди этого мало, очень мало. Он мечтает о большем, но это большее всяко не позволит ему продержаться в колледже долго.
Отличительные черты:
Татуировок нет, заметных шрамов также. Разве что выглядит, как пятнадцатилетний подросток, порой ему с жаром приходится доказывать, что удостоверение личности у него не поддельное и ему действительно уже есть двадцать один.
Занимаемая внешность:
Macaulay Calkin
Привычки:
Коди курит. Не дымит, как паровоз, но тем не менее.
В особо нервные моменты грызет ногти, правда, потом об этом безумно жалеет.
Страхи:
Боится одиночества. Коди слишком социализированный юноша, чтобы подолгу сидеть на месте в одиночку. Как бы не задирал нос, он не протянет долго без общества.
Своего отца он тоже побаивается, хотя и может утверждать, что уже взрослый и власти родители над ним больше не имеют. Но тем не менее, домой ездит цивильно одевшись и контролируя приобретенную манерность.
Хобби и навыки:
В свободное время Коди пробует на своем лице новые варианты глэм-макияжа, придумывает новые костюмы, и, что самое главное, ходит по сомнительным вечеринкам и клубам, дабы там уже ничего не делать, кроме как "самовыражаться".
Может разукрасить кого угодно под такую хохлому, что родная мать не узнает. Знает, куда лучше пришляпить звездочку на декорациях для студенческих постановок, да и вообще, как эти декорации оформить.
Общее описание:
Коди на первый взгляд может показаться невероятным ангелочком (к слову, крылья белые в его гадеробе имеются), до тех пор пока не откроет рта, не закатит глаз и не встанет в позу. Очаровательное создание, но местами жеманное и совершенно не искренне поражающееся тому, а почему же все кругом ныне клеймят его откровенным геем. Манера говорить как вот эти вот самые, прицепилась и фильтруется только по мере критической надобности.
Ему нравится быть таким, какой он есть, разве что порой раздражает, что в клубы его пускают только досконально проверив удостоверение личности. Выглядит-то как подросток, будучи уже совершеннолетним. Ему нравятся все эти блестки, нравится разношерстная публика, нравятся трансвеститы в обтягивающих крепкие мужские фигуры платьях. Он обожает глэм, души не чает в этом, чувствует себя на своем месте, переодеваясь в узкие шорты и рисуя себе изогнутые брови. Он даже утверждает, что в прошлой жизни был Элигом, несмотря на то, что Элиг жив и не выйдет из тюрьмы еще долго.
Толпу он тоже любит. Толпу вокруг себя, мелькающих полузнакомых людей. Один он себя ощущает даже как-то неуютно.
Коди легко заводит новые знакомства, также легко упускает людей из виду. Но отчаянно ищет, не признаваясь даже самому себе, тех, кто станет ему близок, вольется в жизнь также органично, как водостойкая подводка для глаз. Ищет исключительно в духовном плане, не в физическом.
С физическим у Коди имеются некоторые проблемы. Влюбиться или "залипнуть" он может как в мужчину, так и в женщину, но ни с теми, ни с другими у него нет желаний соприкасаться в интимном плане. Под воздействием каких-нибудь таблеток и с чужой инициативы - всегда пожалуйста, на чистую голову даже не подумает.
Его можно назвать потерянным ребенком, завертевшимся в порочном круге. Он такой и есть. Едкий юный манипулятор, просто не получивший в детстве того, что дитя должно получать. Воспитанный в ужасной строгости он вырывается наружу каждый раз и терпеть не может каких-то ограничений. Хватит, наелся в свое время. Его нынешнее "во все тяжкие" является не только способом самовыражения, но и протестом по отношению к родителям. Неосознанным, понятное дело.
К людям относится как к игрушкам не менее неосознанно. То есть, давит на слабости, о которых знает, вполне себе намеренно, но не сознает того, что так делать нельзя. Да и некому ему уже морали читать - слушать не станет.
Коди относительно целеустремлен, но не так часто вбивает себе в голову какую-нибудь идею, не связанную с захватывающим его вечериночным глэмом. Иногда на него находят желания поставить какой-нибудь "Сон в летнюю ночь" в колледже, просто потому что "эльфам можно такие костюмы забабахать и такой грим!" но случается это крайне редко. Впрочем, просто помочь театралам с декорациями и костюмами он вряд ли когда откажет.
К сожалению, с каждым годом характер Коди только больше и больше портится. Он, можно сказать, зажирается, несмотря на то, что живет в общежитии и перспективами блещет исключительно туманными. Становится капризней, требовательней, взбалмошней. В компании "своих" временами вовсе может вести себя как драма-квин. Скандалистом он еще не стал, но есть вероятность того, что до этого не так далеко.
Есть ли у вас другие персонажи на нашей ролевой?
Нет.
Связь:Пробный пост:
Не по тематике, но из последнего— Я готов побиться с Вами об заклад на то, что моя леди-мать уже нашептала Маргери на ушко много чего интересного, - когда Мейс Тирелл усмехался, по его обширному животу проходили волны.
Глядя на этого человека сейчас, Ренли никак не мог представить его осаждающим его такой неприступный замок. Никчемный, слишком многое о себе мнящий толстячок, которого не всякий конь выдержит. Царственный брат Ренли тоже мог переломать своим весом не один лошадиный хребет, но Роберт все же оставался Робертом.
— Не сомневаюсь, - ответил Ренли. — Но разве матриархат забрался дальше Дорна?
Пухлые щеки Мейса запунцовели. Ему бы почаще вспоминать о том, что лорд здесь он, а не старуха. От Лораса Ренли был наслышан о многом, в том числе и о том, что вертит всем в Хайгардене карга, по которой давно все семь преисподних плачут.
Благосклонность Тиреллов ему, да и короне, не один год обеспечивал именно Лорас, теперь получивший свои шпоры и рыцарство. Бывший оруженосец ныне был волен летать по турнирам и делать себе имя, с Тиреллами уже могло и не быть такой тесной связи, как последние несколько лет.
Когда в голову пришла мысль о том, что младшую сестренку Лораса можно и усадить за один стол с Робертом, появились и самые разные варианты возможностей. С действующей королевой и случиться что-нибудь могло. Да и красивая она баба, не выказывающая особого расположения своему мужу. Измена же королю карается смертной казнью. Девчонку Тиреллов можно было и просто подложить под брата, а потом, получив очередного олененка в пузе, устроить громадный скандал. Тиреллы, Ланнистеры - не столь велика разница, но позора один из Великих домов не потерпит даже от короля.
Варианты вариантами, а девочку сначала надо было увидеть.
А если бы Ренли удавалось загораться чем-то и не забывать о своей идее через пару недель, было бы и вовсе замечательно.
Юная Маргери не заставила себя долго ждать. Появилась на пороге беседки, нежная и невинная, словно сама Дева. Роберту такие, кажется, нравились. Хотя, судить о вкусах брата было сложно, набравшись под самую завязку он и Бреллу бы под себя подмял.
— Ваш брат многое рассказывал о Вас, миледи, - улыбнулся Ренли в ответ. — Но о том, как Вы прекрасны, полагаю, нарочно умолчал.
Мейс снова заерзал на стуле, видимо, слишком не терпелось лорду уже оттяпать себе звание отца самой королевы.
— Маргери, ты, конечно, понимаешь, что я позвал тебя сюда не просто так... - начал Мейс.
— Конечно, понимает, - встрял Ренли. — Да каждая фрейлина, должно быть, понимает.
Не хватало еще, чтобы от грохота раздувшегося Мейса понимать начали еще и шептуны евнуха. Ренли думалось, что если разойдутся слухи о том, что жениться надумал он сам, а потом случится скандал с возможным братовым бастардом, это сыграет на руку в планах только лучше.
— Лучше просто составьте нам компанию, миледи, что толку говорить о подобных тонкостях на пустой желудок? Мой брат, наш король, например, таких вольностей бы не одобрил.
Ренли улыбался. Ренли нравилось думать, что он может закидывать удочки ничуть не хуже Мизинца.
