Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя: где же кружка?
Сердцу будет веселей.
       Таковы правила – Слэйд платит за первые две кружки пива на рыло, я беру на себя расходы дальше. Сначала позволяю ему себя угостить, а потом напаиваю нас обоих до беспамятства. Это выглядит честно, и так повелось.
       - Но до значка надо идти целый месяц. Месяц! В жизни подумать не могла, что буду ебашить два раза в неделю на сходку без алкоголя, секса и наркотиков, чтобы в конце пути получить ебанный значок, который настолько уебещен, что не повесишь и на самую задрыпанную футболку. – Достаю обозначенный значок из кармана, кидаю на стойку, чтобы Дюк разглядел. – И не спрашивай, какого ёрина я его ношу с собой. Хуй знает, хотя я в этом сомневаюсь. Такое ощущение, что это пробка, ведущая в клоаку мира с наркотиками, в эту ужасную утопию, - зловеще повышаю голос, наводя жути размахиваю руками, - Но у меня правда ощущение, если выброшу, похерю или еще что с ним случится – тут же сяду на иглу. Я знаю, правда знаю, что такого не будет, но, бля, как они так глубоко засадили эту мысль в мою голову? Может там реально используют гипноз, кодирование или чип в голову пихают? Гипнотизируют, делают операцию, а ты все это время думаешь, что ты молодой бобер, облизывающий пакет соевого молока. Хотя им не хватит финансирования на морфий, слишком уж дешевая и подозрительная конторка, а внутри чисто, как в стиральной машине. Бесплатно, анонимно, надежно. – Забираю значок и уже автоматичным движением засовываю его в карман.
       Литр пива в каждом организме уже залит двумя порциями бурбона, и я понимаю, что больше не лезет. Вообще это первая большая попойка после окончания курса терапии. Представьте, сейчас данное количество алкоголя я называю «большой попойкой». Были времена, когда литр рома, виски или грога служил только скромным началом вечера. Неприятно ощущаю, что грядут перемены в жизни, каким-то образом меня об этом не извещая и не спрашивая.
       - Я пропущу, - устало облокачиваюсь о стойку, наблюдая за другом, который привычным жестом алкоголика, как и я обычно, показывает уже знакомому бармену «повторить». Бармен быстро делает свою работу, Дюк снова смотрит на меня. И виснет пауза, как будто я собираюсь что-то сказать. В общем-то, так оно и было. Внезапный поток слов наконец продолжает беседу:
      - Ты никогда не думал, что пора завязывать? Остановиться, пока окончательно не объебался от сидения на этой бочке, - лениво киваю в сторону стаканов, - Это, конечно, не героин, но тоже та еще дрянь. – Так, еще совсем не намереваясь никого принуждать к бросанию алкоголя. Пока сама не акцентирую внимание на задетой теме, и тут же добавляю к своему предыдущему монологу:
       - Вроде всего месяц и пара лишних дней, а чувствую себя победителем, словно год без вреда для своего несчастного, обреченного организма. А еще они запрещали любую зависимость на курс «лечения», даже сигареты пытались отобрать. Ну и алкоголь, говорят, не надо. Славно, что они не знали, что нимфоманка. Выхожу, закуриваю, и чувствую себя школьником за углом. Таким нашкодившим и трясущимся перед директорским ковром. Тебе вроде и никто не запрещает, просто советует, и никто не накажет, но все равно чувствуешь себя провинившимся объебошкой, которого если поймают, то накажут. И, бля, это охуительное чувство, - широко улыбаюсь, вспоминая ощущения от запретов, которые были в новинку.

Отредактировано N. Fran Tzara (2013-11-01 11:09:43)

-
       - Ах ты говно в человечьем платье, - все, что удается из себя выдавить, не срываясь на оглушительный рев. Вскакиваю со стула, успеваю жестом остановить крадущегося бармена, кинуть на стойку денежную бумажку и крепко схватить этого мудака за волосы. Убирать пьяную рожу от себя уже явно поздно, а реакции в нужный момент хватило только на то, чтобы раздвинуть ноги, отклониться и не обляпаться полностью. Крепко, до одури яростно держу копну волос, как бы не отодрать вместе со скальпом, и тащу моего мудацкого друга в сторону туалета. На ходу слышу очередные позывные и самой блевать хочется. Вот если и я не дотерплю, то-то смеху будет. Картина, достойная кинематографа. Фильма класса «C».

       Дюк говорил убедительно, местами правильно и где-то даже хорошо. На такие речи легко ведутся подростки, которым втюривают наркоту районные барыги. Слэйду можно было даже поверить и проникнуться, до того он убедительно звучал. «Живем один раз» - вот это чертовски верно. Побывав одной ногой в могиле начинаешь чувствовать себя по-настоящему живым и как-то даже ценишь отведенное тебе время. И его не очень хочется просирать на плохие трипы, отходняки в несколько дней и вытирание блевотины с кафеля. Но Дюк все равно был убедителен, почти заставил поверить в то, что секундные удовольствия стоят нескольких часов оправки после них. Вот только концовка обосрала все со всех сторон, бросая всю убедительность и верность слов в большую такую жопу.
       Настроение быстро сошло на нет. И дело было не том, что Дюк выплеснул все свои эмоции, завтрак, обед и ужин мне на штаны. Неприятно, конечно, но не в первой, чего уж там. Дело всецело в том, что эта пьянь всерьез верит в то, что говорит. Всерьез считает, что его жизнь просто заебись, что так и надо продолжать.
       Удивительно, что из всего потока слов он выцепил только фразу про завязку. Значит ли это, что алкоголь и для него больная тема? Вот вообще не похоже, так в чем же дело, друг мой? Ломать голову над этой херней времени не было совершенно, да и настроение не располагало к выяснению, почему же Дюк сказал именно так, а не эдак.

       - Ну что, насладился жизнью? Заебись удовольствие? В следующем году и подыхать можно, да, Дюк? – Сую его пустую башку в большую раковину под сильный напор воды. Он сопротивляется, но пьяных сил недостаточно, чтобы меня остановить. Подключаю вторую руку и, кажется, сейчас утоплю Слэйда.
       - Я отказалась от ГЕРОИНА, потому что чуть не СДОХЛА, ебанутый ты хуемот, - не особо контролируя свой тон, убираю руки, давая Дюку свободу. Сама иду ко второй раковине, надираю кучу салфеток и начинаю отмываться. Сплевываю в раковину, подавляя желание блевануть по примеру собеседника. - Здоровый образ жизнь – та еще поебень. Я тебе говорю лишь о мере, придурок. – Сбавляю обороты, изредка бросаю взгляд на Слэйда. – Вот сейчас ты заебись оттянулся. Нахерачиться и проблеваться – вот удовольствие от жизни, чистое и совершенное счастье. Круто живешь, Дюк. – И отчего-то мне до жути обидно.

       Я не собираюсь менять мир, менять людей, менять даже друзей. Сама грешу направо и налево. Сейчас изменилось лишь то, что я знаю меру. Почувствовать ту самую грань, спуститься на дно, а потом вдруг снова оказаться в этом гребанном мире многого стоит. Легкая, ничтожная переоценка ценностей привела лишь к одному выводу – никаких тяжелых наркотиков. В остальном все также, глобального переворота не случилось.
       Но пьянство Дюка заебало меня именно сегодня, и с этим надо что-то делать. Отдать ублюдка в клинику? В жизни мне не простит такой подлости, съебется на второй же день или объебошится медицинским спиртом и подохнет от сожжения пищевода. А за все буду отвечать я. Неужели у него алкоголизм? Как-то тупо, что я понимаю это только сейчас, стоя облеванная в мужском туалете очередного сомнительного бара. Мне не удалось спуститься на самое дно, теперь нужно помешать Дюку проделать этот путь. Мы же друзья, в конце-то концов.

      - Ты можешь бухать где и когда угодно, но надо знать меру. - Вот какого черта я тут распинаюсь перед пьяным кретином? Подхожу и поворачиваю его лицо в мою сторону, несильно хлестаю по щекам. – Слышишь меня? Меру знать надо, мудила. – Терять уже нечего. Я в отвратительном виде и пара боевых синяков, если Дюку хватит наглости, вряд ли сильно что испортят. Бурбон снова дает в голову, немного не вовремя. Ну, раз начали разбор полетов, доведем его до конца.