внешний вид: черные брюки в обтяжку, черный же пиджак, пуговицы расстегнуты, темно-красная рубашка.
     Розмэри оказалась достаточно терпимой девушкой. Несмотря на то, что в свои девятнадцать уже разбила сердце моему кузену, который из-за этого досадного происшествия уехал работать на Аляску в обсерваторию. Мои немногочисленные родственники всегда слишком сентиментальны, отчего – в толк не возьму, ведь мне не передалось и десятой части их чувствительности. С Роз мы виделись год назад в Нью-Йорке, где нас и познакомил вышеупомянутый член семьи. Девчонка слишком сильно прилипла ко мне, а отшить ее не было достаточных полномочий – было прошено быть милой и сдержанной. А к просьбам я обычно отношусь внимательно. Но Роз уехала через неделю, напрочь задолбав меня своими вопросами про работу, карьеру, жизнь и планы на будущее. Слишком впечатлительная, идеальная пара любому из моей семьи. Но по приезду в Бостон Розмэри оказалась весьма полезной. Она сама каким-то образом узнала, что я притащила свою тощую задницу в этот город, связалась и всячески пыталась подмазаться и подружиться. Собственно, ей удалось это отчасти, попросту заманивая меня поочередно на тусовки. Но круг Роз был слишком элитен, слишком помпезен и слишком скучен. Не мои люди, не мой контингент, даже снять никого не хочется. Зарекаюсь, блять, что это последний поход в свет вместе с ней, общение исчерпано.
       
       Времени всего нечего, но уже торчу у бара, пытаясь надраться. Но это невозможно, потому что тут, видите ли, вечер шампанского. Ненавижу гребанное шампанское. Удалось уломать бармена на спасительные сто грамм темного рома, которые выветрились быстрее, чем дешевый одеколон. Слишком молодые, слишком заносчивые, слишком обеспеченные. На каждом симпатичном личике читалось «а мой папа!..», блестели украшения и дорогие аксессуары, а мне было просто смешно. Разница в возрасте сверкала примерно от трех до пяти лет, но все присутствующие казались мне слишком молодыми и незрелыми. Слишком глупыми и пустыми. Один лишь бармен сегодня радовал, но не алкоголем. Роз быстро куда-то делась, оставив наконец меня в долгожданном одиночестве, и возможность как следует осмотреться была реализована. Но вскоре девушка вернулась за мной и сказала, что мы валим отсюда. О, это была отличная новость, но мне пока было невдомек, что со сходки ее друзей мы поедем на другой прием.

       Шикарный зал, множество людей, никаких зеленых лиц. Политики, светские дивы, уже даже несколько знакомых людей творческих профессий и куча перспектив. Снова оккупировав бар, на этот раз упакованный всем необходимым, провожаю взглядом Роз, которая направилась «припудрить носик». Она чувствовала себя явно на месте, да и мне не было дискомфортно. И начинаю осматривать окружающих, которые были намного милее душе, чем гости прошлой вечеринки. Близкое Рождество сказывалось только на оформлении зала, благо люди были без оленьих рогов и костюмов гномов. Выцепляю взглядом высокую брюнетку в шоколадном платье с неприличным вырезом на спине, которая тут же отводит взгляд, усмехнувшись. Кажется, на сегодня есть, кем себя занять. Допиваю залпом небольшую порцию, на этот раз золотого, рома и уже было делаю шаг, как Роз (откуда она взялась?) хватает меня под локоть и ведет в гущу событий. Несколько формальных знакомств, никаких интриг.

       Пока Розмэри рассказывала, что у нее нового, ее никто не слушал. Мой взгляд ответно и прямо был направлен в глаза шатенки напротив. Бровь выгибается, губы чуть кривятся в усмешке. Девочка, не могу назвать ее иначе, довольно смело и вызывающе смотрела мне в лицо, и все читалось, как на ладони. Роз наконец затыкается, делает передых и уже открывает рот, чтобы меня представить, как я ее опережаю:
       - Приятно, Реджина. Я Фрэн. Да, здесь в первый раз да и в городе недавно. Мой давний геморрой - Роз, кажется, здесь всех и все знает, вот и проводит регулярные экскурсии, - Роз явно хотела возмутиться, но не стала. Кажется, они неплохо знакомы. Возможно, учились вместе, иначе моя грубость не осталась бы неотмеченной. А вот Реджина даже не поморщилась на слове «геморрой», что было добрым знаком. Она явно из золотой молодежи, которая часто любит преувеличивать свои манеры. Авось и среди них есть нормальные люди. Но такую беспардонщину, как я, нельзя пускать в подобные места. Роз еще не поняла этого, хотя уже четвертый раз я с ней на фуршете, а два предыдущих уже были отмечены скандалами в прессе.
       Реджина смотрит, не отрываясь. Это даже как-то настораживает – такой напор. Имея огромный опыт за плечами, я довольно быстро могу прочитать даму. Но тут навык и не потребовался, что и настораживало. Реджина не похожа ни на лесбиянку, ни на горе-бисексуала, ищущего счастья то тут, то там. Но как бы то ни было, меня это не особо интересует. Ссылка на возраст, хоть и личико очень симпатичное.
       Мимо проходит та дама в шоколадном платье, слегка задевает меня рукой, незаметно проводит по пальцам и уходит куда-то за спину. Это ясный знак, и мне пора сваливать, если хочу приятное продолжение вечера. Но, стоя в компании Роз, начинаешь сильно сомневаться, что получится незаметно испариться. Вот кого-кого, а если меня не станет рядом, девчонка поднимет шум.
       Отвожу взгляд от стороны, в которую ушла добыча, и резко натыкаюсь на уже откровенно-наглый взгляд Реджины. Интересно, она все заметила и поняла? Для развлечения чуть улыбаюсь и подмигиваю девушке. Мысленно пожимаю плечами, думая над предметом созерцания. Собственно, почему бы и нет, если ей удастся избавить меня от Роз?

-
       И-и, бинго! Новая знакомая в рекордно короткие сроки отозвала от меня собачку, которая живо метнулась к соблазнительному куску мяса. Причем сделала это так, что тот самый кусок теперь мне не достанется, увы. Зная Роз, могу смело пророчить занятость миссис Честертон, или как там ее, на ближайшие двадцать минут. А «миссис» звучало еще соблазнительнее, потому что с замужними женщинами было взаимодействовать предельно просто, без последствий. Реджина в считанные секунды убрала с поля всех, кто ей мог помешать, и это даже заслуживало восхищения. Вот только интереса к девчонке никакого не возникло, разве что можно разбавить вечер разговором с юной особью, не обделенной если не интеллектом, то смекалкой уж точно.
      - Даже без платья? Не бойся, любого можно расшевелить, - резкий переход на «ты», слишком милая улыбка и разгорающаяся жажда крови на поле словестной баталии. Ром тем временем плотно обработал желудок, и настроение поползло вверх, несмотря на упущенный кусок мяса. 
       Соблюдать приличия и пытаться соответствовать разговорным нормам не было смысла. Все ранние затеи развалинами дымились в газетенках, на слуху особо любопытных и в памяти чрезвычайно несчастных. С Реджиной желания вести светскую беседу не возникло, так что я быстро перешла на нормальный, человеческий язык. Да и девчонка уже показала, что умеет, так что смысла притворяться хорошей девочкой не было с обоих сторон.
       - Пойдем, выпьем. – Не обращаю никакого внимания на бокал в наманикюренной ручке и направляюсь к одному из баров. Закралась подленькая мыслишка, что можно немного поиграть с юной особой. Покопаться в ее светлой головушке и выяснить, что же довело до такой жизни. Высший свет иногда подкидывает и интересные экземпляры, но Реджина такой пока не казалась. Да, смекалки и наглости не занимать, но должно же быть что-то еще, кроме пары извилин и родительских денег. Кстати об этом, неплохо бы выяснить, кто ее обеспечивает и как она здесь оказалась. Чем больше у меня информации обо всем и обо всех, тем больше возникнет идей и сюжетов, тем быстрее я вольюсь в новую жизнь. Что же до меня, историй могу придумать массу, если заинтересует.
       Низкий стакан с ромом безо льда поставлен рядом с кистью. Я поворачиваю голову, ища свою собеседницу. Не нахожу ее рядом и приходится обернуться полностью. Девушка стоит в нескольких метрах и беседует с парой молодых людей в смокингах, скоро заканчивает с ними и все-таки подходит ко мне. Что ж, моя замужняя миссис все еще в объятиях Розмэри, так что будем знакомиться ближе с золотой молодежью Бостона. Надо же с чего-то начинать.
       - Итак, Реджина, кого ты здесь представляешь и как давно интересуешься, - девушками, выразительная пауза, свойственно-наглая усмешка, - модой?  - Обворожительный британский акцент, небольшой наклон головы и как бы проскальзывающий интерес в натренированном взгляде.
       Делаю небольшой глоток из стакана, отмечая, что ром-то ирландский. Чуть облокачиваюсь о стойку, чтобы хоть немного уровнять разницу в росте, чему способствуют и каблуки шатенки, и окидываю бесстыжим взглядом девушку с ног до головы, словно прицениваясь.

-
       Сенатор – звучит очень сильно. Надо сказать, девочка тут же возбудила к себе совершенно иной интерес. На практике нечасто удавалось выловить настоящего политика для личного общения. Была в постели пара интересных экземпляров из славного города Нью-Йорка, но настоящими политическими деятелями их назвать сложно. Лидер коммунистического движения, этакая оппозиция власти, что в Америке было просто смешно. Ладно, в моих родных краях проповедовать такие идеи. Но это было интересно. Второй экземпляр был из мэрии, принимал какие-то законы на рассмотрение, и был неплох в постели, но не оставил после себя практических знаний. Встретить политика на улице сложно, на мною посещаемых вечеринках – невозможно. А знания бы пригодились, я как раз работаю над антиутопией с весьма не демократическим государством в главной роли, и поговорить с живым кукловодом, пусть даже с мэром любого из крупных городов, было бы здорово. Конечно, Реджина - не ее отец, она может даже ничего не смыслить в политике и не различать либерализм и консерватизм. Но она носитель ценной информации и генов сенатора, что не может не подстегнуть мой эгоистичный интерес.
       Не меняясь в лице, продолжаю смотреть на Реджину, которая повернулась ко мне под очень удобный для обзора и даже провокационный угол.
      - Ай-яй, такой чудесный вечер и совсем одна, - медленно качаю головой, но ясно выражаю свое не очень приятное отношение к семейным праздникам и полное пренебрежение ими. Последнее время семейный стол и теплая атмосфера были недоступны ввиду небольших неурядиц в отношениях с родителями, но это меня расстраивало в меньшей степени, чем порванные перчатки. А к вещам я вообще отношусь без какого-либо трепета. – Разве у такой славной девушки нет хороших друзей, интересных собеседников, бодрых собутыльников или парня, с которым можно провести это волшебное время? – Наклоняюсь к девушке намного ближе, чем дозволено простейшим этикетом. Было неясно, есть ли у нее кто-нибудь, но крайне важно. Меня всегда интересовало такое явление, как измена. Оно вытекает не из менее интересного явления – моногамии. Так что для моего туннельного полигамного мышления было очень интересно кормиться подобного рода информацией. И если у Реджины есть парень, шанс возрастания моего интереса к ее персоне стопроцентный.
       Отворачиваюсь, возвращая внимание стакану и уводя хмельное дыхание от собеседницы. Допиваю свою порцию, привычным жестом алкоголика приказываю бармену в черной бабочке повторить.
       Острый язычок, никакого чувства грани и очевидное желание продолжать знакомство делали Реджину все приятнее. Алкоголь совсем скоро начнет свое пагубное влияние и кто-то может пожалеть, что решился продолжить со мной беседу после формальных приветствий. Этот кто-то продолжал с ехидной улыбочкой смотреть на меня, ожидая ответа, который последовал незамедлительно:
       - А есть кто-то на примете? - Раз думаешь, что куда оригинальнее Розмари, начинай доказывать, - Я не искатель, образы сами находятся и порой бывают слишком навязчивы. Дабы прояснить ситуацию и отвести твои сомнения и подозрения: Роз почти попала в тесный кружок моей семьи посредством замужества, но в последний момент расторгла помолвку, оседлала лошадь и направилась к закату. Я ей нравлюсь, прилипла ко мне еще в Нью-Йорке, но в Бостоне оказалась на удивление полезной. – Снова пригубив из стакана, грубо даже не пытаясь чем-нибудь закусить, выдерживаю совсем небольшую паузу только чтобы проглотить. – Меня сюда привезли и бросили, а вставать с обочины и куда-то двигаться лень. Город, как город, с тем же успехом могу вернуться в Лос-Анджелес, Нью-Йорк или арендовать лодочку и грести на родные острова. Для меня, моей работы и жизни место не важно. А вот люди… - поворачиваю голову к собеседнице, - люди должны показать, стоит здесь оставаться или нет. Как думаешь, заставит кто-нибудь? – Здесь, сейчас, хотя бы на этот чертов вечер. Имею ввиду как раз таки вечер. Раз уж решили недоговаривать и бросаться намеками, так продолжим. Это становится даже интереснее, чем преследование дамы в шоколадном платье, о которой уже удалось забыть, или просто ром наконец добрался до нужной точки.

-
       Самоуверенность – это очень, очень хорошо. Но иногда она бывает слишком навязчивой и на смену немому восхищению приходит раздражение. Реджина была очень близка к этой неприятной границе, но пока уверенно держалась по ту сторону забора, лишь изредка кидая в него камни. Девушка была чрезвычайно молода, рома было чрезвычайно мало. Целью становилось одно простое слово «напиться», но этого здесь не сделаешь. На подобных важных и крутых вечерах охранники, будучи в сговоре с барменами и официантами, тщательно следят, чтобы алкоголики не посмели испортить вечер уважаемым персонам. И эти охранники с лихвой получают за свою зоркость, мне ли не знать. Как-то уже вывели под руки из зала, пригрозив больше вообще не впускать. Наверное, это должно быть неприятно, но я тогда изрядно нахлесталась и не чувствовала ничего, кроме переполненной шкалы веселья. И если мне нальют еще две порции рома, то получить третью будет почти невозможно, бармен прикроется закончившейся бутылкой или совершенно глупым вопросом «может быть, вам хватит?». Черт, нет, конечно, мне не хватит двухсот миллилитров, чтобы набраться терпения и продолжать стоять на этом чертовом дубовом паркете.
       Реджи (так ее теперь для меня зовут) озвучивает свое весьма смелое предложение. Мой взгляд загадочно направлен в зал и беру пятисекундную паузу для обдумывания. Не сказать, чтобы предложение было заманчивым. Реджи – чистой воды натурал, и ей просто хочется попробовать что-то новенькое в своей жизни. Я вижу это неприкрытое ничем желание в бесстыжем взгляде. Надо сказать, я ее понимаю. «Выбор» она сделала совершенно верный, приметив меня в качестве первого своего эксперимента. Это правильно и хорошо, что мисс Куин разбирается в людях и знает, что может получить от конкретной личности. Вот только она не учла, что эта личность предпочитает женщин постарше, хоть и очень любит нагло флиртовать и играть словами. Не знала, что «пойдем ко мне, перепихнемся?» было бы куда действенней, чем загадочные взгляды и кокетливое потягивание шампанского. Но она была настойчивой, дама сердца на вечер куда-то испарилась, Розмэри тоже пропала из виду, так что решаю дать Реджине шанс поискать свое «я» с моим участием. Вот только она об этом узнает еще нескоро. Мне скучно, так что развлеку себя в свойственной ебанутой манере.
       Поворачиваюсь к девушке в пол оборота, ловко преодолевая пионерское расстояние. Как и она, прислоняюсь к барной стойке с разницей лишь в том, что Реджи стоит к ней спиной и аккуратный клатч сейчас не в поле зрения. Левая рука скользнула по стойке за спину девушки, плечом чуть касаюсь Реджи, что было весьма смелым – такую сцену со стороны могли превратно понять. Да какой превратно, правильно бы поняли, если бы хоть кто-то обратил внимание. Но никто не обратил. Стаканом в правой руке несильно ударяю бокал Реджины, наклоняюсь к ней и тщательно процеживаю слова на ушко:
      - Не слишком ли многого хочется, даже для дочки сенатора? – Решаю проигнорировать ответ про работу – оно вряд ли действительно ей интересно. В случае чего, сегодня ей еще представится возможность меня увидеть и расспросить с пристрастием, если будет желание и силы. – Вседозволенность плохо влияет на детское сознание, которое считает, что ему можно все и со всеми. Используй свою смекалку по отношению к сверстникам, а лучше – сосредоточься на учебе. Нет, девочка, меня не интересует пентхаус, и ты вряд ли сможешь вдохновить. Так что, веселого Рождества. – Резко отклоняюсь от девушки, проглатываю свой ром, ставлю стакан и скрываюсь в толпе, оставив Реджину связанной по рукам и ногам. Сейчас она даже крикнуть в толпу не может, что говорить и о физическом вмешательстве – уж больно много лишних глаз. Не было времени рассмотреть выражение лица и прочитать эмоции, но искренне надеюсь, что Реджи разозлилась не на шутку. Пускай заведется, я знаю, как спустить пар.

       Через десять минут стою на улице, высматривая подходящего охранника. Молодой парень с простым лицом показался мне нужным человеком, коим и оказался. Короткий диалог, купюра в его карман и он с удовольствием показывает лимузин, на котором передвигается дочь сенатора. Усмехаюсь. Лимузин, ну еще бы. По ней прям видно, что ни в чем себе не отказывает и если отказывает, то это точно не роскошь. Дело за малым – найти такси. Не так сложно, как оказалось. Всего в пятидесяти метрах стояла одинокая машинка с не менее одиноким водителем.
       - Как насчет подзаработать?
       Политика – дело тонкое, и каждый политик должен уметь говорить и договариваться. Кажется, надо было двинуть в королевский замок и заняться продвижением социализма. В считанные секунды договариваюсь с водителем, даю ему сотню, свой номер и прощаюсь.
      - Ты, конечно, можешь прогореть и ничего не делать, но тогда не получишь еще одну халявную сотню, - трясу перед усатой мордой бумажкой, показывая, что действительно заплачу, если дело выгорит. – Как выяснишь, позвони и подъезжай за мной в «Черную Розу». Тариф тоже оплачу,– На этом разворачиваюсь и двигаюсь по дороге в поисках другого такси, которое отвезет меня в бар. К чему другое? Этому водителю поручено более важное задание, а именно – слежка за машиной Куин. Мне нужен адрес. И если я его достану, вечер выдастся куда веселее обычной посиделки в баре.

Surprise  them lies  Im talking about the element of surprise
Time to go get some getback  never sit back
Why should I wait on a muthafucka to come and get me
When a muthafucka like me can whip back
       В «Черной Розе» было как обычно тухло в это время: самые приличные уже разбрелись, самые неприличные еще не подошли. И это было идеальной атмосферой для того, чтобы надраться в гордом и таком приятном одиночестве. Пить в компании тоже здорово, но ее надо тщательно подобрать. На данный момент не удалось обзавестись более-менее пристойными собутыльниками, да и изведывать местность я предпочитала в одиночестве, хотя «Черная Роза» уже была хорошо знакома. Настолько, что охрана и все смены барменов дружелюбно приветствовали кивками. Также, обзаводиться компанией не хотелось, потому что я ждала сигнала. Надо сказать, интерес уже был достаточно подогрет для того, чтобы каждые пять минут проверять телефон, хоть шкала громкости и была на максимуме. Вдруг пропущу желанное сообщение.
       Пью, закусывая лимоном и сыром, курю, кручу в руке карточку-ключ, которая сразу выдавала принадлежность к чему-то шикарному. Две магнитные полосы, новый штрих-код и маленькая аккуратная эмблемка именитой компании указывали на дорогую и качественную систему охраны. Надеюсь, можно обойтись только картой без знания дверного кода. Такие вещи в принципе не рассчитаны на потери и попадания в чужие руки, так что вероятность простого «пип» и открытой двери была очень и очень большой. Не повезет, так не повезет. В конце концов, кто не рискует, тот не пьет бурбон, который мне вот уже в третий раз подливают.
       За всеми этими размышлениями по поводу пентхауса Реджи наконец забываю про телефон, а он как раз начинает дребезжать от вибрации.

       Под «местом» явно подразумевался бар, так что было еще время допить, выкурить одну сигарету и попрощаться с барменом. Настроение метнулось вверх настолько быстро, что не удалось сдержать идиотскую, но явно победную улыбку. Настолько широкую, что бармен недоверчиво посмотрел. Дав понять, что все в порядке, приветственно машу телефоном, мол именно из него хорошие новости. Это было охуительно, на самом-то деле. Несмотря на то, что до завершения операции было как до Лондона пешими, я уже радовалась, словно все удалось, причем в кристально-чистом виде, не запятнанном неурядицами. Кажется, адрес есть. И это было настоящим прорывом. Громко ставлю стакан на стол, лучезарно прощаюсь с персоналом, накидываю куртку и выхожу из славного бара. Таксист вскоре подъехал, тоже явно довольный результатом и скорым пополнением кармана. Сажусь в машину и командую:
       - Навстречу приключениям!

       - Вечер добрый, - вежливый кивок. Вполне приличный внешний вид, обычно взъерошенные волосы прилизаны, в руке узкий длинный пакет с именитым бурбоном, и искусственно-смущенное выражение лица. – Не подскажите, как попасть в пентхаус мисс Куин? Она дала мне ключ, но совершенно забыла сказать, как добраться до места. И можете ей не сообщать? Хочу устроить небольшой сюрприз, - громкое «верю!» разносится по зрительному залу. Показываю карту, которая просто так не попадает в руки бродягам, и это было последней каплей для итак уже убежденного швейцара. Он с удовольствием провожает меня к лифту и показывает, как невежде, способ пользования ключом. Приятно смеюсь, благодарю и даю щедрую двадцатку на чай. Дорого же ты мне обходишься, девочка. Но будем считать, что у тебя сегодня выпускной, пропуск во взрослую жизнь. На такие мероприятия обычно делают подарки, а на подарки скупиться нельзя.
       Невесомо, совершенно бесшумно лифт тащит меня наверх. Не могу сказать, сколько было этажей или метров, но все равно знаю, что движемся мы на са-а-амый верх цитадели. Хмель в голове даже не дал посмотреть снаружи на высоту здания, так что я представления не имею, сколько потребуется времени провести в четырех стенах. Смотрю в лифте в зеркало, наконец взъерошиваю волосы и остаюсь довольна своим внешним видом. Глаза горят, губы улыбаются, а настроение вообще на высоте. Реджине крайне повезло, что застанет меня в таком прекрасном, располагающем состоянии. Точнее я ее застану.
       Лифт также бесшумно открывается с тихим и лаконичным «дзынь» в конце. Тут же ныряю в квартиру, примерно прикинув, где можно затаиться. Если хозяйка слышала звук прибывания, то пусть посчитает это досадным недоразумением и технической неисправностью. Слышу, как двери лифта мягко закрылись, а где-то неподалеку короткие шажки проверяют, что же случилось. Видимо, Реджина ничего подозрительного не обнаружила и мое прибытие осталось незамеченным, принятым за случайный и непонятный шум. Тем лучше для меня и тем страшнее для нее. Башню уже давно сорвало в моем внутреннем городке, и подобные выходки особо близкие люди уже начинали понимать. Конечно, в случае с едва знакомой Реджиной такое поведение кажется верхом безумства и безответственности, ведь мало ли, может и за нож схватиться. Но тем веселее, не так ли?
       Выжидаю несколько минут, в квартире затишье. Реджи, наверное, вернулась на прежнее место, и теперь дело за малым – отыскать девушку в этих хоромах. Снимаю ботинки, тихими и невесомыми шагами ступаю по паркету почти не издавая шума. Хмель придает ситуации оттенок нормальности, словно так и должно быть. А вслед за этим приходит и уверенность. Размышляю, что же сделать. Стоит ли напугать девушку или аккуратно заявить о своем присутствии? В принципе, все зависит от ее местоположения. Заглядываю в просторный зал, обнаруживаю голову шатенки, выглядывающую из-за спинки дивана. Вариантов приветствия осталось не так уж много, извратиться в этой ситуации не представлялось возможным. Захожу со спины, тихо ставлю пакет рядом, он издает легкий шум, девушка наскоро почти успевает повернуть голову, но я быстро накрываю ее глаза своими руками, плотно прижав голову к мягкой и высокой спинке дивана.
      - Угадай, кто?
       Дело еще за одним малым – избежать обширного инфаркта и нападения.

-
       Смеюсь, когда девчонка быстро избавляется от моих «объятий» и вскакивает на ноги. Мельком оглядываю ее весьма смелую ночнужку, открывающую для обзора стройные молоденькие ножки, потом перевожу взгляд на разгневанное личико, немного вспыхнувшее алым от неожиданности или испуга. В общем, реакция была то, что надо.
       Язвит, я весело пожимаю плечами и выуживаю вышеупомянутую карточку и кармана. Вряд ли она мне еще раз понадобится. Небрежно бросаю кусок пластика на высокий столик, словно предназначенный для ключей, телефонов и прочей мелочи, которые вытряхиваешь из карманов, когда входишь в дом. Вот только место для него неудачное, не возле дверей.
       Тревожные кнопки? Вызывает лишь новый смешок. Я бы с удовольствием посмотрела, как Реджи рвется к столу, стене или пульту с этой тревожной кнопкой, я ее перехватываю, небольшая символическая борьба и Реджи оказывается прижатой к полу. Хотя есть и другой вариант – ей действительно удается добраться до кнопки и нажать ее. «Уи, уи» - сирены, полиция, очередной привод, но уже по более серьезной причине, суд, тюрьма, наркотики, смерть. А мне смешно, и ничего не могу с этим поделать. Но, как и ожидалось, Куин и не думала шевелиться и поднимать тревогу. Хорошая девочка.
       Молчу, настойчиво не отвечая на ее вопросы. Поднимаю пакет за ручки, ставлю на тот же столик, на котором теперь лежит карточка. Загадочно усмехаюсь, скидываю куртку и пиджак на спинку дивана и, обходя его, двигаюсь к Реджине. Девушка умело изображает спокойствие, но я-то вижу, как она напряглась, стоило мне только нарушить пионерское расстояние. Кладу прохладные руки на ее ладони, завожу за спину, чтобы избежать такого не нужного сейчас сопротивления, наклоняюсь и с нажимом целую девушку в губы. Сначала легко, непринужденно. Отпускаю руки Реджи, давая им свободу, свои же перевожу на талию, тут же ласково спуская чуть ниже. Углубляю поцелуй, настойчиво заставляя девушку поддаться. Она, кажется, вздрогнула, но поддалась и разомкнула губы. Нужно же показать юной особе, что такое поцелуй.
       - Вот это – вежливое приветствие. Ты слишком много задаешь вопросов, - отстраняюсь, заглядываю к девушке в глаза. Реакция почти правильная. Под «правильная» - ожидаемая мной. Зрачки расширены от возбуждения и не удивлюсь, если мурашки рассыпались по коже. Как бы невзначай выпускаю ее из объятий, но тон вечера уже задан, попятной не будет. И если не хочешь, Реджи, то тебе нужно сказать об этом прямо сейчас.
      - Плесни мне чего-нибудь, я хочу осмотреться. Помнится, кто-то обещал прекрасный вид.

-
       Она что, размешивает виски? Не сразу доходит, что поставленный в руку стакан содержит коктейль. Не подаю вида удивления и не сразу вспоминаю, что не все люди – пропитые алкаши. Это я уже носитель значка почета, способный переваривать воистину ужасное количество алкоголя, а на утро встать с возгласом «где пиво?» в желании опохмелиться или продолжить вчерашний вечер. Слишком быстрый метаболизм – особенность всей нашей семейки по отцовской линии. Эти румыны умеют не только пить, но и делать алкоголь. Особенно в этом преуспел мой дядюшка, пустивший корни своей винодельни глубоко в землю. Вот у кого можно поучиться выдержке и здоровью, - сорок лет об руку с бутылкой вина и до сих пор не опустился на ее дно, при этом преуспевает в бизнесе и до сих пор кадрит подружек жены. А вот матери всегда хватало немного, чтобы просыпаться с гудящей головой в неположенном месте. Наверное, именно поэтому они с отцом всегда пили в разных компаниях. Ибо были в разных «весовых» категориях.
       Интересно, насколько устойчива Реджи? Вдруг захотелось напоить девчонку и посмотреть, как сильно изменится ее поведение через пол литра времени. Но вечер немного неподходящий, от в хлам пьяной нее толку будет немного, да и впечатления не те. В голову закралась мысль, что можно будет встретиться еще раз именно для того, чтобы как следует выпить. Приглушаю треть стакана двумя большими глотками и с удовольствием замечаю, что Реджи до алкоголя нежадная.
       - Видно, ты очень хорошо вела себя весь год. И раз подарок получен, можно и пошалить напоследок, не отберут же уже квартиру. – Присвистываю, когда открывается вполне живописный вид на Бостон. Оглядываюсь и примерно представляю, в каком мы районе. Я любитель изведывать новые места, часто пешими прогулками по бесчисленным улицам, так что за два года жизни в Бостоне я могу знать его куда лучше коренных соседей. Люди так нелюбознательны и ленивы, что не видят дальше своего носа и ближайшего стриптиз бара.
       - Вот там, - киваю вправо, указывая стаканом в одну часть панорамы, - Крутой клуб. Вот где должны короновать королев Бурлеска, воистину незабываемое зрелище. Их шоу-программа разнообразна, но кардинально меняется каждый месяц, вечно под какие-то праздники или мировые события. Загляни на досуге, если пропустят, - без документов вход строго воспрещен, а мне кажется, что Реджи так и не допрыгнула до двадцати одного. – Или ты человек публичный, приличный и не можешь ходить по подобным заведениям, ведь надо держать марку дочки сенатора Куина? – Кстати, меня это действительно интересует, вопрос явно не из вежливости. Дочери и сынки знаменитостей моего мира довольно развязны, им никто не запрещает появляться в неинтересных сомнительных статьях. Актеры, музыканты – довольно просто просчитать, кого они порождают. Не все, конечно, но исключений крайне мало. А вот писатели, оперные дивы и прочий, менее потребляемый продукт, не так интересен прессе, а значит – и всем остальным. Но политика… Это всегда щекотливо.
       - Удовлетвори мое любопытство. – Полностью поворачиваюсь к девушке, салютую ей стаканом и делаю небольшой глоток.

-
       Для случайной знакомой Реджина была очень откровенна и общительна, открыта. Это сильно отличалось от большинства предыдущих связей-на-одну-ночь. Мы говорим. Совсем не значит, что все прошлые были недалекими ребятами с улицы. Но часто не было времени и желания вести беседы и знакомиться поближе. Я всегда предпочитала кого-то либо приблизительно одного уровня со мной, либо кого-то выше. Особенно это правило действовало на возраст. Но частенько были и кто помоложе, кто попроще, кто просто надирается, закидывается чем-нибудь интересным и жаждет секса. А в следующий вечер я знакомлюсь с какой-нибудь актрисой театра и кино, редактором крупного журнала, знаменитой художницей или сиськастой «Мисс Вирджиния». И все двигается по одному сценарию. Я либо ухожу сразу, либо ухожу утром. Никаких оправданий. Никаких извинений. Никаких сожалений.
       - Тебе повезло, - с пониманием киваю девушке и проглатываю содержимое стакана. Сверлит меня взглядом, я усмехаюсь, беру ее за руку и тяну отсюда. Забираю так и не опустошенный стакан из руки девушки, вместе со своим ставлю на мимо проплывающий стол, не прекращая двигаться обратно в комнату с диваном. Останавливаю Куин, задержав ее за талию, и резко разворачиваю к себе. Беру ее лицо в свои руки, наклоняюсь и начинаю целовать. На этот раз Реджина уже лишена робости и явно готова к новым для себя открытиям. Выпускаю из рук лицо и снова возвращаю их на талию. Сокращаю расстояние между телами, прижимая девушку к себе, и уже нагло лапая ее за попу. Тонкая ткань ее ночнужки быстро собирается в руках и легко задирается, руки ложатся на бедра и чуть их сжимают. Жадно целую Реджину и небольшими шагами оттесняю к дивану. Через пару секунд девушка опирается ножками о край дивана и мне ничего не стоит довольно жестко уложить ее на него, не прекращая целовать.
       Руки неспешно двигаются вверх, задирая чертову ночнужку. Отстраняюсь, скалюсь в улыбке и стягиваю с Реджины защищающую ее ткань, заставляя поднять руки. И снова наклоняюсь перед ней, удобнее устраиваясь сверху. Руки Реджины начинают расстегивать мою рубашку, мои тоже присоединяются и помогают. Совместными усилиями скидываем ее на пол. Прикусываю нижнюю губу девушки, спускаюсь к шее, покрывая ее легкими поцелуями. Рукой ласкаю небольшую упругую грудь и быстро спускаюсь к ней, снова начиная кусаться. Ее грудь возбужденно и быстро вздымается и опускается. Быстро облизываю губы и довольно жестко и властно целую Реджи в губы, уже порядком раскрасневшиеся от такого напора. Рукой скольжу вниз, цепляю ткань трусиков и начинаю стягивать. Реджина помогает ножками и скидывает последнюю часть своей одежды.
       Смотрю на чуть раскрасневшееся лицо Реджи, легко касаюсь скул, шагаю пальцами по шее, сжимаю грудь и поглаживаю плоский живой, медленно и томно спускаясь ниже. Снова принимаюсь за поцелуи и одновременно вхожу в нее двумя пальцами. Тело отзывается, а я быстро нахожу нужную точку. Несколько минут нежных ласк, эдакая подготовка, и рука снова скользит вверх, сжимая грудь. Широко распахнутые глаза девушки выражают что-то среднее между непониманием и возмущенным «а где же продолжение?». А вот оно, Реджи.
       - Куда-то торопишься? – шумно усмехаюсь в ответ на взгляд Реджины, коротко целую ее в губы и снова спускаюсь. На груди долго не задерживаюсь, лишая ее внимания, и веду языком вниз. Руками раздвигаю ножки шире и начинаю продолжение. Музыка для ушей – ее стоны. Реджи быстро смелеет, уже чувствую ее руку, шарящую по моему затылку и сжимающую волосы. Не прерываюсь, желая доставить ей особое удовольствие. Показать, как не умеют мужчины. Чтобы она узнала, что значит мультиоргазм.

       Отыскать взглядом открывающееся окно на панораме, поднять штаны и вытащить из заднего кармана пачку красного «Marlboro» с зажигалкой внутри, плеснуть по пути щедрую порцию виски, открыть окно и стоять в одних уцелевших трусах, молча травить себя, смотря на чертов Бостон.
       Реджина под моим строгим контролем и руководством кончила три раза. Девушка осталась где-то на диване позади. Не смотрю на нее, выискивая довольным взглядом знакомые места в Бостоне и думаю, куда же податься дальше. Гляжу в полупустую пачку сигарет, на дне которой лежат две синих таблетки. Куплены сегодня утром, судя по тому, что пачка уцелела за день. Легкая химия для скрашивания вечера. Ну, Реджи, думай, достанутся эти крошки мне или по одной. Я одинаково заинтересована в любом продолжении вечера. Очевидно, сейчас малышка окрепнет и покажет на дверь. Я не буду против, не со всеми же спать в одной кровати. Хотя не против и остаться. Но это как решит хозяйка. В любом случае – время уже довольно позднее, сижу я тут явно не час. И дальнейшая план-программа зависит от девчонки и ее желаний. Затягиваюсь, делаю большой глоток виски, выдыхаю.