- Я в понедельник шёл домой. Был пьяным в стельку я! Гляжу, чужая лошадь там, где быть должна моя! Своей хорошенькой жене сказал с упрёком я: «Чья это лошадь там стоит где быть должна моя?», - Джерри весело напевал старую ирландскую песенку, вытягивая очень глубоко засевшую в бутылке пробку. Пробка крошилась, не поддавалась, и Джерри просто пропихнул ее вилкой внутрь, наплевав на маленькие крошки, которые будут плавать в вине. Песня лилась, Ли вытер капли вина с бутылки и поставил ее в середину стола, сервировкой которого уже занимался. Джерри смутно представлял, как должны лежать все приборы, приписанные этикетом, так что решил обойтись только вилкой и ножом – их-то он точно правильно положит. Два бокала для вина, две тарелки, салфетки, приборы, большая и глубокая тарелка с салатом из шпината. Джерри был, наверное, единственным человеком, который действительно любит шпинат. Коннор-то им с детства плевался в то время, как Джерри с удовольствием его жевал и отбирал порцию брата.
Песенка Джерри, заканчивающаяся куплетом про воскресенье, подошла к концу на звонком «дзынь» от духовки. С важным видом Ли одел на правую руку варежку (вроде так называется эта штука для горячего) и прошествовал к духовой плите. Даже не обжегся, когда доставал чуть пригоревшую лазанью и ставил ее на стол. С гордым «Та-дамм!» Ли победно улыбнулся.
Вообще, он готовил пасту, но она не получилась и, почитав в интернете, Ли решил, что паста может легко перекочевать в лазанью. Так оно и вышло. А готовку Ли затеял, чтобы организовать романтический ужин и поговорить. Им это было необходимо: последнее время Джерри понимал, что что-то не так, сам чувствовал себя немного некомфортно. Казалось бы, только они избавились от оков секретов, как мерзкие рученки тайн снова начали тянуться к ним, потому что Лепрекон теперь вмешивался. Джерри знал, что если дело и дальше пойдет, то снова появятся недоговоренности. И ему, как человеку, который наконец-то был предельно откровенен со своей женой, никакие секреты нужны не были. Но он, откуда-то взявшейся интуицией, чувствовал, что образовывается какой-то барьер. Объяснить все нормальными словами даже с помощью жестов Джерри ничего не смог, чем весьма веселил Коннора в последнее время.
Дверь распахнулась, звук дождя стал более громким, небольшой сквозняк прошел по ногам и Джерри с улыбающейся физиономией выглянул в коридор, показав сначала только голову. Сойер была не в порядке. Насквозь мокрая жена быстро заставила все остальное тело появиться из-за стены и стремительно приблизиться к ней.
- По поводу? – не понимая, в чем дело, Джерри начал убирать мокрые пряди с лица любимой. Варежка так и была на правой руке, так что Джерри обходился левой. Он уже было потянулся, чтобы прижать к себе Сойер, как следующие ее слова ВПЕРВЫЕ заставили его остановиться.
- Что!? Кого? Кто это был?
Не стоит и говорить, что Ли был ошарашен еще сильнее, чем когда узнал, что Сойер – дочь Лепрекона. Этот козел раз за разом устраивал новые сюрпризы. И Джерри давно уже знает, что «сюрприз» - дело далеко не приятное.
Ублюдок.
Ли с ужасом думал о том, кого мог поручить ей Лепрекон. И Сойер согласилась? Ничего не сказала ему и просто выполнила приказ? Да быть такого не может, это же его Воробушек, который не хранит от него секретов, и от которого сам Джерри приучился не скрывать. Джерри не мог и не успел смириться, что Сойер когда-нибудь пойдет на другое, более страшное дело. Потому что… потому что он привык доверять Лепрекону, верить каждому его слову, ведь раньше слово Уильяма было бетоном. Он никогда не нарушал своих обещаний и был верен распоряжениям. А сейчас, сейчас все вдруг изменилось, и Джерри не знал, почему. Уильям не обманул его, он насрал на доверие своего младшего сына. И, похоже, старика это совсем не волновало. Слишком много всего в коротких фразах Сойер. Много, чего нужно обдумать.
Его девочка плавно превращалась в куклу, обыкновенную игрушку, которую можно загнуть, как хочешь. Джерри уже чувствовал подобное, когда Лепрекон привязал ее к тому, первому и последнему, как должно было быть, делу. Но «подобное» было совсем не тем. Это – намного серьезнее. На лице ни следа от улыбки и прекрасного настроения, брови грозно сдвинуты, спина прямая, а взгляд тяжелый и железный.
И все же, вопрос оставался открытым. Джерри было важно знать, кто это был. И он очень надеялся, что эти двое заслуживали смерти.
- Кто были эти двое, Сойер? Это важно, - Джерри произносит ее имя, чтобы сделать акцент на вопросе. Она должна ему ответить, у нее нет выхода.

Джерри впервые слышал про Нью-Йорк и тем более про совместное с Лисом задание. С каких пор они работают вместе? Как долго это все продолжается и сколько крови на руках у Сойер? Сквозь эти гневные мысли Джерри понимает, что убила Сойер только «этих двоих». Она не стала и не смогла скрывать, только слишком поздно, уже совершив. Ей надо было прийти раньше и рассказать ему обо всем. Джерри не заслужил недоверия. Не от нее. Не заслужил.
Имена могут и не сказать, но он о другом. Возраст, пол, принадлежность, цель, чем они мешали Лепрекону, почему именно нужны нежные руки Сойер, почему Лис вместе с ней. Вот, что Ли хотел услышать. И лучше бы не слышал.
Воробушек неторопливо, мелкими рывками сползает по стене, оставляя Джерри замершим на месте. В любой другой момент, в любой другой разговор он тут же придержал бы ее за плечи, поднял. Но он не смог ее обнять мгновение назад, что и говорить о других действиях. Стоит, как истукан и смотрит на дрожащую фигурку внизу. Смотрит без жалости и без понимания, смотрит без укора и ненависти. Просто смотрит, пусто и бессердечно, впервые в истории. Слишком много новшеств в его поведении сегодня в сторону Сойер.
У нее начинается настоящая истерика, слова вырываются с неприятным хрипом, воздух колеблется и всхлипы съедают половину звуков, но Джерри все слышал и понял. Каждое ебанное слово. Ли неосознанно делает шаг назад, сам врезается спиной, но не в стену, а в невысокий комод. С него валятся ключи, телефон и бумажник, но Джерри не обращает внимания. Мужчина молча смотрит на Сойер, терзаемый и уничтоженный. Он смотрит на повисшую в воздухе фотографию, делает выпад, резко выдирает ее из руки любимой и возвращается в свое маленькое укрытие шагом назад.
- Разве важно, твоя ли она? – голос не дрогнул, с тихого шепота с каждым слогом набирает обороты. – Важно, чей это ребенок? – Джерри уже кричит, впервые кричит в ее присутствии. Глаза бегают из угла в угол по фотографии. Очевидно, бывший муж Сойер и Лия, та самая маленькая девочка, которую Сойер еще недавно не помнила и не знала. Беззащитное маленькое создание. Абсолютно чистое и невиновное, ведь ребенок попросту не может заслужить смерти. У него еще не было на это времени. А теперь не будет ни на что.
Всевышний, она и правда это сделала? Содрогающийся комок у стены, всхлипы и слезы – все указывает на правду. Сойер убила «не ее» Лию. Муж, видимо, тоже мертв. Они были вместе в тот момент, и теперь всегда будут вместе.
Джерри ужасало, что Сойер пыталась оправдаться только тем, что девочка не ее. Да какая, блять, разница, чей это ребенок? Это ребенок! И она, она убила ее по приказу Леприкона. Этого Джерри принять не мог. И понять не мог тоже. В его голове дюжина вопросов, но он боится их озвучивать, ему не понравятся ответы. «Почему, Сойер, почему ты это сделала?». Он не хочет знать. Но варианты ответов предательски кружат в голове с улюлюканием веселясь голосом жены «Я ненавидела ее, милый, и всю жизнь хотела убить. Лепрекон дал мне оружие и сказал это сделать. И знаешь, я с удовольствием пришибла эту маленькую дрянь и ее урода-папашу! Ха-ха-ха». Каждое слово вдавливает Джерри в пол все сильнее, еще немного и он не сможет пошевелиться.
Ли наскоро сует фотографию в карман джинсов, наклоняется, чтобы поднять ключи и бумажник, но телефон оставляет на полу. Рука дергается за курткой на вешалке и резко снимает ее. Джерри быстро открывает дверь, которая так кстати оказалась не заперта, и пропадает под дождем, не сказав больше и слова, не взглянув на жену.

Gerard Lee
Ты меня реально поставил в тупик XD

После того как Джерри появился в баре, Коннор ожидал чего угодно — неприятности в «Робертс», очередное папашино задание, его жалобы на упрямого старшего... да мало ли что могло случится за то короткое время, что братья не виделись и не говорили по душам. Но даже в самом страшном сне, Ли не мог представить того что услышит от младшего брата. Дождь за окном и убитое выражение на лице Джерарда почему-то очень остро напомнили ирландцу ту самую ночь, когда они убежали из дома — точнее когда им пришлось убежать. В воздухе словно бы повеяло той же абсолютной безысходностью...
Некуда бежать, ничего не придумать, для всего уже слишком поздно. И сказанное Джерри в полной мере подтверждает это ощущение — в первые несколько минут после услышанного, у старшего Ли просто нет слов и каких-либо комментариев.
От старого хрыча можно было ожидать любой подлянки... особенно после того как он заставил кельтов послать в задницу их кодекс и похитить детей мэра, попутно занявшись мокрухой. И не будем забывать о том, что и Сойер была на том деле... - но сейчас Лепрекон пожалуй превзошел самого себя...
Ребенок... оказывается у Лаки был ребенок?! Да уж, теперь действительно был, в гребаном прошедшем времени... - и даже если допустить, что Лепрекон как-то заставил Сойер сделать это, пригрозив, к примеру чем-то нехорошим для Джерри, все равно выходит полная херня. Как можно убить собственного ребенка?
Сильнее всего Коннора кольнула фраза брата, о том что его жена кажется сама хотела убить... и черт возьми, как же она могла согласится вот так запросто послать все нахер?? Лаки появилась в ближнем кругу братьев Ли нежданно-негаданно и быстро стала «своей». Своей — в том смысле, что стала всем для младшего брата, а также каким-то чудом сумела расположить к себе крайне вспыльчивого старшего.
И вот теперь, этот самый ближний круг распадается — или вернее сказать ломается, крайне болезненным образом прямо на глазах у Коннора. Как можно оправдать действия Сойер он просто не знает... да и что вообще можно посоветовать младшему брату после таких вот откровений?!
-Он мог заставить ее это сделать.., -все-таки старший Ли озвучивает свою самую первую мысленную версию. Его хорошее отношение к Лаки не может просто взять и исчезнуть, это было бы неправильно — и если уж на то пошло, то надо выслушать ее объяснения. Коннор прекрасно понимает, почему у Джерарда не хватило на это сил... -Пригрозил, что навредит тебе... эта мразь на все способна, Джерри... возможно не стоит рубить сгоряча? К тому же теперь и у нас руки в крови, из-за того дела на день Независимости.... папаша сделал так, что эта кровавая порука связала нас всех — и тут совершенно неважно, что на курок нажал Лис...
Кстати... любопытно было бы узнать у Лиса, что именно произошло в Нью-Йорке, а главное — какое поручение было дано именно ему. Но все это можно узнать и позже, а пока что надо как-то вытащить Джерри из той бездны отчаяния в которой он оказался по вине человека, которого оба брата много лет называли отцом.
-Надо во всем разобраться, прежде чем что-то решать, слышишь??
Чертов Лепрекон почти разрушил жизнь Джерри... и если подумать, то недалек тот момент, когда он решит, что пора заняться и старшим, что всегда был особой занозой в заднице. И если раньше Коннору было плевать на папашу, то теперь ему есть что терять и о чем жалеть. Тем более что так называемый "отец" уже начал убивать самое дорогое что есть у ирландца.

Джерри сдавленно сглотнул и кивнул в ответ на вопрос брата. Глаза снова опустились на бутылку, абсолютно пустым и безжизненным взглядом. Таким мертвым Джерри себя никогда не чувствовал. Он уже терял близких, но был настолько в бессознательном возрасте, что на следующий день мог смеясь играть в какую-нибудь войнушку с братом. А сейчас он не знает, сможет ли вообще засмеяться. Сейчас особенно остро казалось, что все очень и очень плохо, что нет решений и путей, которые смогли бы объяснить Джерарду, доступно и доходчиво, какого черта происходит. И Джерри словно знал, что никогда не примет того, что случилось. Может быть и поймет. Может быть, Коннор прав, и отец мог найти нужные точки и заставить Сойер это сделать. Он умеет давить на самое больное, манипулировать и заставлять, недаром же коронован. Понять Джерри может и сможет… если вообще есть рациональное объяснение. Но принять, принять убийство ребенка Ли не способен, и чувствует это своей ороговевшей шкурой. Теперь все будет иначе.
- Надо разобраться. – Ли снова кивает и поднимает красные глаза на брата. – Надо разобраться, Коннор. Надо разобраться со всем этим свалившимся дерьмом, надо разобраться с ним. Все изменилось, все вывернулось наизнанку. И так не может быть, не может продолжаться, мы должны что-то сделать. Дело не касается только нашей семьи, теперь дело касается наших семей… Коннор, - Джерри сделал несколько крупных глотков и стер капли пива с губ тыльной стороной ладони.
- Я убью его. Ты понимаешь, слышишь меня? Я хочу убить его, пока все окончательно не похерено, пока Хейли и твой мелкий живы и в безопасности. Я убью его, - слова напоследок были сказаны непередаваемо-серьезным тоном. По этому тяжелому, грузному взгляду Коннор должен понять, что Джерри настроен как нельзя серьезно.
- У меня есть план. – Ставя точку на своем намерении. Будто тысячу лет ждал этого момента, чтобы сказать. Сначала идея, потом слово, потом дело. Джерри тут же почувствовал, как пошла волна. Огромная, гневная, быстрая волна, которая рано или поздно собьет с ног отца и поглотит в своей пучине. Да, Джерри глубоко вздохнул, ему стало легче. Даже мысли перестали крутиться вокруг Сойер, брошенной дома. Сейчас Джерри настроен только на уничтожение Лепрекона. И…
- Чем скорее, тем лучше. Лучше для всех нас.

Джерри услышал то, что хотел, и на секунду даже успокоился. Коннор в деле, он никуда не денется и всегда будет рядом. Как и обещал тысячу лет назад, еще в приюте. Он говорил, что никогда не бросит. И, черт дери, сдерживал свое слово все эти годы. Джерри хоть и был мелким пацаном, но многое помнит, и это многое для него важно. И нет ничего важнее, чем отношения с Коннором, чем его жизнь и счастье. Джерри ценил все, что касается брата также сильно, как все, что касается его жизни. И сейчас Ли был непередаваемо благодарен брату за его согласие. И Джерри знает, что Коннор говорит не на отъебись, а искренне. И в случае чего, действительно сможет всадить пулю в уродливую голову Лепрекона.
Джерри крутил в голове созревающий план, который еще не раз нужно будет переработать и обсудить перед тем, как пустить в ход. Первый шаг сделан – желание выдано Коннору и его поддержка получена. Теперь нужно будет заручиться поддержкой остальных. Кельты должны будут все узнать, как только Ли все обдумают. Джерри соберет всех и скажет, а там будь что будет. Если кто-то из них встанет на пути, будет удостоен той же участи, на которую обречен Уильям. Джерри был настроен серьезно. Он не верил, что кто-то из них может быть против такого расклада, ведь в последнее время Лепрекон успел подосрать почти всем. Но даже если найдутся отчаявшиеся защитники зеленого человечка, они будут уничтожены. И почему это не приходило в голову раньше? Когда Уильям Ли еще не был такой важной шишкой, а лишь терся за спинами, тыкая всех палками в больные точки. Теперь это будет сложнее, но от того не менее желательно. Наверное, раньше все действительно было в порядке. И кроме своей шкуры и жизни брата не о чем было волноваться, а теперь… теперь задеты семьи. И если не семья Джерри, фундамент которой расходится трещинами на глазах, то семью Коннора нужно сохранить.
Ли уже всерьез увлекся размышлениями о деле, отойдя мысленно от всего прочего, как брат быстро вернул его в реальность простым таким «Сойер». Джерри поднял вспыхнувший новой болью взгляд на брата, в который раз отрываясь уже от пустой бутылки.
Коннор говорил правду, но от этого Джерри легче не становилось. Вот именно! Она была готова пожертвовать собой ради него, но утаила такую важную информацию в таком страшном деле? Ли не мог этого понять.
- И что, ты предлагаешь мне претворяться? Претворяться, что ничего не случилось, что я ничего не знаю? Что все по-прежнему охуительно и замечательно? – Слишком резко. Таких нападок Коннор, который пришел помочь, не заслужил. – Извини… - Джерри опустил голову и повисла небольшая пауза. Как только он собрался с мыслями, снова посмотрел на брата. – Я не знаю, что я чувствую, Коннор, кроме огромной дыры здесь, - стукнул себя кулаком в грудь, - Я никогда не чувствовал что-то приблизительно похожее, и я совершенно расстерян. Я помню, я все прекрасно помню. И тем более не могу понять, почему она ничего не сказала. – Джерри покачал головой и отодвинул назойливую бутылку подальше. – А бежать и некуда, Коннор, - отрывисто посмеивается. – Мне некуда деваться. Ни от нее, ни от тебя, ни от отца. Я не могу убежать. Но раньше мне никогда и не хотелось. А теперь я готов собрать пожитки и свалить нахер отсюда. Но не могу. Ты прав, нельзя. Я с этим разберусь. Не знаю правда, как, но разберусь.
Нужно быть сильным. И сейчас это все, что ему остается. Когда мир разрушен, нужен хоть один герой, который должен попытаться все исправить. Рушится мир Джерри, так что ничего не остается, кроме как геройствовать.
- Мы можем инициировать покушение. – Джерри быстро перевел тему с отношений с Сойер, о которых совершенно не хотел вспоминать хотя бы сейчас. Он-то знает, что вернется сегодня домой и так или иначе встретится со своей проблемой. Потому что бежать действительно нельзя. Некуда. – Я видел его новую охрану, и все прорехи тоже видел. Заказное убийство, смерть в собственном доме, все в лучших традициях жанра. Конечно, я бы очень хотел по-девчачьи травануть его каким-нибудь дерьмом, выволочь на склад и мучать несколько дней, пока он сам не сдохнет от потери крови и не ответит мне на вопросы. Но сейчас меня устроит и пуля в лоб. – Конечно, все было куда глубже, и Джерри быстро начал делиться своими соображениями. Как можно обойти охрану, стоит ли делать все тихо или перестрелять всех нахер. И много, много всего, а напоследок было самое важное, - Я думаю, нам нужны все. Без них дело не выгорит, я намерен заручиться поддержкой. Собрать всех и выслушать, что они думают.