Имя и фамилия:
Kaya Philippa Euler  - Кая Филиппа Эйлер
Прозвища:
Филь
Возраст и дата рождения:
36 лет
17.11.1977
Семейное положение:
В разводе

Место рождения:
Кеге. Дания.
Родственники:
Элиас Эйлер- отец. Мертв.
Тереза Дивиш –мать. Мертва.
Говард Ливингстон – бывший муж.
Джордж Арен - бывший муж.
Воспоминания:
Иногда ей хочется одного - сдохнуть. Если взять за основу материальность мыслей, Филиппа давно мертва. Первый раз это случилось девятнадцать лет назад, когда отец выгнал ее из дома. Жизнь вернулась, когда они с Говардом решили пожениться.
Второй раз она умирала, когда бросила Ливингстона, устав от нелепости идей и постоянных изменен. Но жизнь снова вернулась, вернулась на удивление быстро. Вместе с Джорджем и переездом в Вашингтон.
Третий раз это случилось после первого выкидыша. Четвертый, после второго, но и тогда была надежда. Ей говорили, что все будет хорошо, у Филь и Джорджа еще буду дети, много маленьких Аренов. И она поверила. Жизнь снова вернулась.
Пятый  раз она умерла около года назад. Третий выкидыш и вердикт врачей. Временная афазия, второй развод. Жизнь изменила, пожалуй, решив, что Филиппа не кошка, хватит воскресать, после каждой попытки сброситься с крыши.
«Не успело тело Брайна Хастингса остыть…», «Новый главный редактор главной газеты Бостона 36- летняя Филиппа Эйлер…»Филиппа кладет газеты на стол и вглядывается в окно. Она больше не верит своему отражению. Фотографии в газетах совсем не похожи на отражение в зеркале. У газетного лица кривая ухмылка, холодный взгляд и злые морщинки в уголках губ, а у размытого отражения в стекле добрая, немного грустная полуулыбка и глубокие задумчивые серые глаза.
Кто-то из конкурентов издевательски предложит ей написать автобиографию «Путь к успеху. Головы с плеч», тогда она невозмутимо ухмыльнется и сообщит, что это довольно интересное предложение, она над ним подумает. Никто не узнает о  действии этого постановочного словесного мордобоя.
Детство не та тема, на которую Филь любит распространяться. Больная полусумасшедшая мать и властный отец, больше, чем достаточно зависящий от мнения соседей. Насмешки в школе и желание Элиаса скрыть болезнь Терезы, безрезультатные в пределах маленького городка на севере Дании.
Филиппа наполовину американка наполовину датчанка. Родилась в Кёге(Дания), но родиной считает Кембридж(США). Имеет двойное гражданство: датское и американское. Свободно говорит на датском и английском языках, поет песни на чешском, но в последнее время ей все чаще кажется, что она безвозвратно утратила способность понятно изъясняться.
Сейчас ей 36 лет и она новоиспеченный главный редактор Boston Globe.
Филь закрывает ключом дверь своего нового кабинета и достает бутылку коньяка, воровато оглядываясь, словно кто-то может потревожить ее в столь поздний час. Разливает янтарную жидкость в стакан и раздумывает над тем, что женщине успех обходится дорого.
Тошнит. Пожалуй, это как-то связано с презрением к желтой прессе, но все не так просто. Вообще всякому, кто вступает в свет прожекторов положено отдать за это часть себя. Таковы условия, и, если ты не готов жить в соответствии с ними, то неизбежно будешь осужден за высокомерие и спесь. Единственный выход – врать. У Филь не самый удачный образ преданной делу и стране журналистки, ну да Господи, а чего вы хотите?
Ей было одиннадцать, когда Элиасу Эйлеру – неизвестному, но талантливому физику-ядерщику предложили работу в исследовательском центре массачусетского технологического университета. Семья перебралась в Кембридж. Элиас пропадал на работе и денег на сиделку не выделял, поэтому с приступами Терезы приходилось справляться самостоятельно, так же  с уборкой и готовкой.
Филь быстро заглатывает содержимое стакана, зарывает глаза, чувствуя, как жидкость обжигающе катится от глотки к пищеводу и пытается понять, когда же ее жизнь изменилась, не понимая – изменилась не жизнь, изменилась она. Из инертной девочки, привыкшей подчиняться властному отцу, она превратилась в талантливую девушку, чертовски целеустремленную и практически безжалостную в своем стремлении пробиться к власти.
Воспоминания кружатся в ее голове, но четкое лишь одно - серый в крапинку кафель мэрии.
Ей было шестнадцать. Обед, устроенный вице-мэром в честь гимназистов, признанных победителями конкурса сочинений на тему «Будущее страны и народовластие». Шестеро испуганных юных дарований, истаскивавшиеся по ровне, думающих, что пара листов исчирканной бумаги смогут изменить мир. 
После двух недель наблюдений работы парламента Филиппа поймет - ее сочинение всего лишь клочок бумаги. Через четыре с половиной года напишет свою первую опубликованную статью, вызвавшую нелепый ажиотаж. «Власть – амеба. Она всегда меняет форму, ускользает. И всегда где-то не здесь». Через девять лет, будучи одним из редакторов Вашингтон пост, придет к выводу – люди путают власть и  доступ к информации. Но это не одно и то же. У нее есть доступ к огромному количеству информации, но власти нет. Еще через три года, согласившись на пост главного редактора бостон глоуб, решит найти своего бывшего мужа, когда-то помешанного на идеи государственного переворота, чтобы предложить ему свою помощь.
Эйлер проводит пальцем по граням стакана.
Ей было 18, ему 21. Они поженились после нескольких дней знакомства. Ему нужен был напарник, ей…ей некуда было возвращаться.
Их брак распадется спустя четыре года. Четыре года скандалов и измен. Эйлер не сможет мириться с неосуществимыми идеями мужа и, сделав аборт, подаст заявление на развод. Ливингстон останется в Канаде, она переберется в общежитие Йельского университета в Нью-Хейвене, будучи счастливой студенткой первого курса факультета журналистики. Там же встретит своего будущего мужа, юриста-аспиранта Джорджа Арена, полную противоположность Ливингстону и заживет обычной жизнью обычного гражданина.
Обычного, как же. Газетное лицо расплывается в ядовитой ухмылке. Филь сокрушенно кивает и снова рассматривает свое отражение в оконном стекле.
У обычных людей родители не бывает полусумасшедшими истеричками и не кидаются с лестницы собственного дома. Обычные люди к 36-годам имеют двоих, а то и троих детей. Обычные люди не пьют коньяк в компании собственной газетной фотографии.
Мать умерла, когда Филиппе было 26. Упала с лестницы во время очередного приступа, что, в общем, предсказуемо, но Эйлер долгое время винит в этом отца. Элиас умер три года назад, последние девять лет мучившийся сердцем и переживший два инсульта. Филь не находит в себе сил простить и ни разу не навестит отца в больнице.
Йель Филиппа закончит одной из лучших студенток, к тому времени, будучи уже достаточно известной, а главное часто публикующейся молодой журналисткой, которой не придется искать работу во второсортных изданиях.
В этот же год выйдет замуж за Джорджа Арена и вместе с мужем переберется в Вашингтон. Ровно три года потратит на работу младшего помощника редактора в Вашингтон Блейд и получит место в Вашингтон Пост.
Казалось бы мечты сбываются.
В 30 случится первый выкидыш. Филь примет это как данность.  Второй спустя ровно полтора года. Все на ранних сроках - но каждый раз она теряла ребенка, чье имя уже хорошо знала. У Астрид были ее темные волосы и светлые глаза Джорджа, у Джеймса светлые кудри и ямочки на щеках.
Третий выкидыш  случился чуть больше года назад. Однозначный вердикт врачей и временная афазия. Болезнь продлиться ровно три недели, еще две Филиппа, уже имея возможность говорить, будет молчать, посветив время на переосмысливание собственной жизни.
Будучи полностью дееспособной первым делом подаст документы на развод и сразу же выйдет на работу, согласившись на переезд и место главного редактора Бостон голуб.
Филь переводит взгляд от стекла к темно-коричневому комоду, проходится взглядом по кожаному креслу и слегка потрепанному рабочему столу. Теперь это ее дом и надо начать с того, чтобы привести его в нормальный вид. Потом найти Говарда. Спустя шестнадцать лет  терять ей больше нечего.

Отличительные черты:
Выглядит моложе своих лет. Делала две подтяжки лица и одну подтяжку груди.
Занимаемая внешность:
Jamie VanDyke

Привычки:
  Строит разные по сложности логические цепочки и записывает их на чем попало, чаще всего на запястье или бумажных салфетках в виде понятных только ей сокращений.
  Болезненно относится к вопросу о бесплодии.
  Постоянно поправляет ворот и рукава, переставляет предметы на столе, пока не приведет все к идеальному, по ее мнению, состоянию.
  В последнее время страдает бессонницей. Принимает успокоительное, запивает алкоголем, чтобы усилить эффект. В остальном, пьет только ради того, чтобы напиться. Употребляет "мужские" напитки. Не смешивает виски, не любит слабоалкогольные коктейли.
Страхи:
  Возобновление афазии.
  Задохнуться. Легкая форма клаустрофобии. Не любит замкнутые пространства. По возможности спит с открытым окном.
  Сойти с ума, ибо наследственность не самая благоприятна.
Хобби и навыки:
  Никаких особых способностей, кроме писательских. Посредством письма может донести до человека любую, даже самую нелепую информацию
  В свободное от работы время посещает театры и музеи. Интересуется и разбирается в искусстве. Любит сие занятие, но относится без особого пиетета, скорее принимает, как соответствующее своему статусу занятие.   
  Занимается йогой.
Общее описание:
Филь трудоголик. Журналист с холодным аналитическим умом несостоявшегося математика. Восприимчивая натура, обвиненная за высокомерие и спесь. Азартный игрок, уверяющий, что хотел бы умереть во сне. Бесстрастный наблюдатель, жонглирующий словами, вместо булавы.
Экланд из тех людей, которые боятся любых внешних проявлений слабости. Предпочитает, чтобы ее ненавидели, нежели жалели. Сдержанна. Скупа до проявлений эмоций. Интонация сила, слова оружие - расходуй их экономно. Обладает приятным голосом(низкое меццо сопрано). Говорит четко и ясно. Не терпит косноязычества. Неудивительно, что в рабочих кругах слывет заядлой дряьню, в сущности таковой не являясь.
Добрая натура, с напрочь отсутствующими моральными принципами, при этом достаточно малодушная, чтобы легко относиться к критике, впрочем, внешне это не проявляется. Как и относительно своего статуса низкая самооценка. Так же давно и умело скрывается  чувствительная восприимчивая сущность, жалостливая и склонная к самокритике. 
Обладательница гибкого, как ртуть мышления, подвижного интеллекта, живого ума и хорошей памяти, однако, ограничена своей областью, как и многие односторонние дарования; где-то гениальна, где-то не в зуб ногой.
Наблюдательна, как любой журналист. Наблюдательность проявляется как с положительной, так и с отрицательный стороны. Помогает в работе и разрушает личную жизнь.
Педантка до мозга костей. Маниакально зависима от физического структурирования вещей. Шампуни расставлены строго в ряд, книги по содержанию, салфетка параллельно края стола. Не может сосредоточиться на чем-то определенном, пока, по ее мнению, внешне все не идеально.
Общительна настолько, насколько требует профессия. Впрочем, с близкими довольно разговорчива.
Иронична, глумлива. Чувством юмора не обделена, но не стремиться блеснуть остротой слова в жизни, подчас разочаровывая своих читателей при личной встрече, предоставляя завистникам тему для сплетен.
Скорее слушатель, нежели оратор. Себя и свое мнение предпочитает выражать посредством работы, не являясь в жизни яркой и запоминающейся личностью, кардинально отличаясь от своих статей.

Есть ли у вас другие персонажи на нашей ролевой?
нет
Связь:
603490269
Пробный пост:

пост

С возрастом мы начинаем ценить незначительно.
Августовское утро в Мадриде утопает в зелени и купается в солнечных лучах. Жители упиваются долгожданным свежим глотком кислорода. Радуются, гниют в депрессии, переживают, мечутся из крайности в крайность, отдыхают, спешат по делам, делают подарки, получают подарки, влюбляются, женятся, разводятся, устраивают скандалы, занимаются любовью, рождаются, умирают. Живут.
Когда-то взбалмошная Каролина Солиз, самоназванная подруга, познакомила Диану с этим огромным городом, яркой культурой и страстным характером. Спустя годы Диксон заставила себя его полюбить. Со всем достоинствами и недостатками - летнем зноем, зимними снегопадами и громким характером жителей; канонадами фейерверков, музеями и футболом.
Самовнушение великая вещь.
Не любить яркое солнце и греться в его лучах на лужайке собственного дома, мечтая о маленьком домике в швейцарских горах или исландских долинах. Содрогаться от воспоминаний о скитаниях по странам и городам с ребенком на руках. Говорить себе, что все не просто так, все так и должно быть, что все к лучшему. Все. Жить во искупление своих ошибок, грехов и убеждать себя, что счастлива. Пусть не так, как хотелось бы, но все же.
Стать добрее. Полюбить людей, по крайней мере перестать их призирать. Обзавестись парочкой подруг, но не стать менее одинокой, разве что отбросить максималистски – подростковые убеждения и научиться радоваться мелочам.
Диана была счастлива, правда. Научилась, смогла. Она даже не ревела в подушку, она вообще не плакала. Никогда. Ни от грусти, ни от радости. Просто жила без душераздирающих страстей и печалей. По сценарию, по четко расписанному плану, с твердой уверенностью в том, что счастье и должно таким быть.
В жизни проходит все, даже плохое, а уж хорошее подавно.
Пропадать на работе, пытаясь заполнить пустоту в отсутствие детей. Корпеть над старыми свитками, посвящая свое подсознание древности, изучать скульптуры, картины и пытаться представить чувства авторов, но ничего не чувствовать, совсем ничего не чувствовать.
На работе Диана слыла немного холодной дамой, но готовой помочь в трудную минуту. Ловила взгляды завистниц и даже вроде бы понимала, почему. Интеллигентная семья, муж ученный и хорошо воспитанными детьми. Без сплетен и пересудов, без скандалов и истерик. Идеальные. Скучные.
У медали две стороны. Время, как океан. Сначала кажется, что ничего не происходит, но потом понимаешь, сколь многое произошло и сколь много потерялось в минутах.
С криптографическим упорством стремиться не чувствовать ничего плохого, но не замечать, что не чувствуешь почти ничего. Следовать советам психотерапевта, ненавидеть себя за такой идиотизм. Но ежедневно рисовать вокруг себя радужную оболочку и представлять, как все зло этого мира отрикошечивается, попадая в яркие лучи. Не замечать того, что оболочка не радужная, а бледно-серая, и отталкивает он все. Абсолютно.
Иногда Диана ловила себя на мысли, что стала похожей на мать, но всегда находила оправдание и на время убивала это ноющие чувство.
Жизнь приобретает смысл, если мы сами придаем его ей, а самое сокровенное не всегда оказывается добрым и чаще всего таит огромные скелеты в огромных шкафах.
Любить. Быть нужной. Заботясь о детях, открыть в себе способность любить. Просто, без разорванных в клочья сердец и вывернутой наизнанку души. Научиться любить по-настоящему. Пожалуй, наконец, действительно понимать, что любовь и нежность не могут существовать отдельно, что любовь простая штука, а все остальное блажь.
Она была из тех матерей, с параноидальными наклонностями, которые дают свободу действий, выбора, жизни, но сходят с ума из-за каждого пропущенного звонка, каждой неотвеченной смс, при этом, ни разу не позволяют устроить себе истерику и показать, что волнуются больше, чем достаточно.
Каждый день, как ночь на вокзале в зале ожидания.
Посвятить себя мужу, всю, полностью. С фанатичным энтузиазмом поддерживать во всем. Забыть о своих планах, целях, мечтах. Улыбаться восхищенным фразам, но знать, что даже такой мелочи не заслуживаешь.
Она простила Мэту интрижки с аспирантками, закрывала глаза на постоянные внеплановые командировки и ни слова не говорила в упрек. Кусала губы от злости, но не сходила до истерик и скандалов. Молча принимая все, как данность. Она сама виновата, она поступила с ним хуже, она простит ему все.
Жизнь имеет цену, только потому, что кончается, остальное вычеркивается из счета, квитанция-извещение не прилагается.
Прервать все связи с родственниками. Вообще. Общаться с отчимом только потому, что в тебе нет ни капли его крови. Понять, что это глупо и навсегда прекратить связь со всеми кого, когда-то знал, любил или ненавидел. Читать о них в газетах, видеть по телевизору, но вычеркивать из своей памяти, как ненужную ячейку, бит, удаляют с жесткого диска компьютера. Чтобы не связывать воспоминаниями, которые заставляют чувствовать больше, чем мысли.
Так проще, легче, сбежать и спрятаться, вполне себе в стиле Дианы. Ее дети понятия не имели, что где-то в далеком и холодном Лондоне живут бабушка и дедушка, в шумном Нью-Йорке тетя и в убивающем Бостоне близкие и родные, кто-то даже слишком близкий, слишком родной.
Она хранила свои тайны и делала это хорошо.