Имя и фамилия:
Mélanie Duroy | Мелани Дюруа
Возраст и дата рождения:
22 года // 5 июля 1991 года
Семейное положение:
Свободна

Место рождения:
Франция, Лион
Родственники:
Сирота
Воспоминания:
Мне так часто приходится слышать вопросы, скучаю ли я по своей Родине, не хочу ли вернуться обратно, не тянет ли меня к истокам. Non, je ne m'ennuie pas du tout. ¹ Английский почти стал мне родным, но ещё слишком часто проскакивают в речи французские слова, вызывающие у окружающих недоумение. Но давно уже мыслю по-американски, дух Штатов слишком основательно меня пропитал. Гуляя по Бостону, выходя к центру города к реке Чарльз, раньше мне мерещились реки Рона и Сона, нисколько на Чарльз не похожие. Возможно, я скучала по многочисленным площадям, по соборам, по трабулям, хотела ночью выбраться на мосты, на которых мне музыка так хорошо писалась. В Бостоне есть свои мосты, говорили мне многие, на что я отвечала, что даже Лонгфелло, как бы красив не был, лионских мостов не заменит. Совсем другая атмосфера, к которой нужно было привыкнуть. Возможно, всему «виной» мои лёгкость и простота, но влиться в эту атмосферу для меня не составило никакого труда. Очередная эмигрантка, бежавшая из родного города в Штаты в поисках то ли лучшей жизни, то ли от обычного интереса. Навряд ли бы я позволила дать о себе ту или подобную характеристику. В конце концов, бежала я из Лиона не по трезвому решению: кто бы мог подумать, что я готова на такой непродуманный поступок. Джонни, кажется... Да, именно Джонни сорвал моё благоразумие и заставил совершить то, о чём я, правда, никогда не жалела. В конце концов, рассуждая здраво, можно понять, что терять мне было нечего. Оставить детский дом за спиной и никогда больше о нём не вспоминать - плохое решение? Уехать туда, где chez moi personne est absent,² совсем не представляется мне глупостью. Бежала я, пожалуй,  за слабой надеждой, и сейчас признать это совсем нетрудно. На тот момент Джонни заполнил мою жизнь, благодаря этому я смогла решиться на первый важный шаг в своей жизни.
Кардинально всё сменить сможет не каждый, и после пары месяцев проживания в Америке я уже предугадывала все обвинительные высказывания в свой адрес. Забавнее всего тот факт, что ни один из моих обвинителей никогда не слышал моих жалоб. Я не имею привычку распространяться о своих проблемах, о крупных и уж тем более о мелких. А они всё равно находили правильным читать мне нотации, указывая на мою глупость и недальновидность. Всё-таки хорошо, что американцы не знают французских ругательств. Всего-то думали, что я от переизбытка эмоций забываю английский, который знаю еще на совсем слабом уровне, и от стресса могу говорить лишь на родном языке.
Глупые люди.
Нет, в чем-то они, возможно, и были правы. Я поддалась мимолетному порыву, цеплялась за внезапно появившуюся возможность более не оставаться одной, приняла слишком поспешное решение, а теперь разгребаю завалы, накопившиеся за всё это время. Но никто из них не мог доказать, действительно ли мне от этого плохо или абсолютно наплевать на то, что произошло. En secret, ³ долго мне страдать не пришлось. В чём смысл отгородиться от окружающего и лелеять внутри своё эго, утешая тем, что в следующий раз будет лучше? Я осталась одна в большом городе, чужой стране, где по сути совершенно никому не нужна. Подобные факты отрезвляют лучше холодного душа и пары затрещин, уж поверьте. Времени раскисать не было - пока не поздно, я взяла быка за рога и кинулась в поисках хотя бы какого-то пропитания.
Спасла меня, конечно же, музыка. Ничто другое не могло расслабить меня настолько, как переливание нот собственной же песни. Продумывание текстов, ложащихся на уже существующую или ещё обдумывающуюся мелодию, отвлекают от любых атаковавших мыслей, более того, оно захватывает настолько, что перестаешь замечать время. Негде ночевать? Уйди на ночь в парк Бостон Коммон, сядь под самым ярким фонарём и придумывай рифмы, которые могли бы лечь на пришедшую сегодня в голову мелодию. Вообще, ночью творится куда лучше. Количество песен, сложенных за время скитания после разрыва с Джонни в поисках нового жилья, рекордно и до сих пор я не могу начать писать в таком количестве, прекрасно сочетающемся с качеством.
Потом всё вновь пошло как нужно. В смысле, ничего поразительно нового - я просто снова зарабатывала на свою жизнь тем, что умела. Отбросив оковы, связывающие меня с Джонни на протяжении этих пары месяцев, я почувствовала себя куда свободнее. Это не столь удивительно, ведь как ни крути, я привыкла быть сама по себе. Принимать сама решения, сама распоряжаться собственным временем и никогда ни от кого не зависеть. Детский дом действительно отвечает всем байкам, которые о нём ходят. Многие скажут, как плохо, а я скажу - хорошо. Относительно, естественно, но холеному золотому ребенку трудно представить, какая настоящая школа жизни происходит, когда уже в детстве ты оказываешься никому не нужен. À propos ⁴, я никогда не пыталась найти собственных родителей. Они ясно дали понять, что своим рождением я не принесла им никакого счастья, и связывать себя по рукам и ногам обязательствами по воспитанию ребенка они не желают. Мои желания, в таком случае, абсолютно идентичны, посему предпочту вовсе забыть о том, что у меня есть родители. Никакой лишней нервотрепки, я умею принимать решения любого человека, не осуждая их.
Первая сумасшедшая влюблённость [язык не поворачивается назвать это любовью] дала мне ещё один жизненный урок, как следует опустив с небес на землю посредством мощного пинка. Зависимость от кого-то - наиглупейшее качество, которым вообще может обладать человек. А оно мне нужно? После неудачной попытки я приняла факт того, что одной куда проще. Причём приняла это со спокойствием, не желая убивать и резать всех, кто счастлив вдвоём. Путём долгих и нудных поисков, не обошедшихся без помощи моих новых знакомых, я нашла небольшую комнатушку практически за чертой города, хозяйка которой не требовала с меня баснословных сумм, как некоторые зажравшиеся арендодатели в районах поближе к центру города. Денег у меня было не слишком много, вся подработка заключалась в работе уличным музыкантом. Впоследствии, окутавшись паутиной достаточно обширных знакомств, я смогла найти единомышленников, и небольшая банда уличных музыкантов атаковала улицы Бостона, шерстя их от рассвета до заката. Мне приносил неимоверное удовольствие процесс не только создания музыки, но и её воспроизведения, поэтому на те копейки, что мы собирали, иногда было даже плевать. Но в конце концов, поняв, что вскоре я могу лишиться даже такого обиталища, а питаться и вовсе перестану, переставила приоритеты и решила, что пора выступать не только на улицах. Конечно, петь в рестораны и прочие подобные места меня никто не брал - да я и не пыталась. Я не из их общества - девочка-раздолбайка с сильным французским акцентом, не желающая подчиняться правилам начальства. Не многим нужны строптивые работники, а получать гроши, ютясь в каморке какой-нибудь секретаршей или, не приведи господь, разгуливать в сомнительном наряде, разнося напитки, я не собиралась. Мои убеждения сломить достаточно трудно, посему, даже получая какие-то предложения от проходящих на улице людей, особенно на них не зацикливалась. Да и нетрудно догадаться, какой характер носили эти самые предложения.
Чуть больше года я прожила своенравной никому не нужной малолеткой, приноровившейся жить на тридцатку в неделю. После то ли судьба стала ко мне благосклонна (что за чушь?), то ли я оказалась в нужном месте в нужное время, но я перепрыгнула сразу несколько ступеней своей жизненной лестницы. А начиналось всё не так уж и доброжелательно - какому-то очередному мужику приспичило продемонстрировать мне свои пикаперские особенности, да только мне они совершенно не интересны. Слово за слово, а я уже нагрубила, ясно дав понять, что у меня искать себе развлечений нечего. Видимо, переборщив, практически словила лещей, но его приятель вдруг сделался благородным рыцарем, не дав меня.. Что, убить? Предпочитаю думать, будто это было нечто попроще, но ужас, охвативший меня от понимания, в какую задницу вляпалась, не покидал ещё долго. Вновь же обретя способность трезво размышлять, преисполнилась такой благодарностью к спасителю по имени Тони, что сама от себя такого не ожидала.
Принимать от кого-то подарки, не имея возможности ответить взаимностью, я не люблю, а потому умело водила Тони за нос относительно своего образа жизни. А именно нахождения на пороге нищеты и постоянного скитания по улицам. Все мои попытки протестовать после раскрытия моей тайны были проигнорированы, и от такого напора, неизвестного мне желания помочь я даже согласилась помолчать и принять всё, что он предлагал. Устройство в университет было мне куда важнее квартиры, и за это я стала должна Тони до самой могилы, а может, и дольше. Тогда ещё не подозревавшая об истинном положении дел, думала, что нарвалась на очередного богатого скучающего мальчика [относительно, конечно; так, для красоты слов], которому совсем не влом тратить родительские деньги на странную девчонку. Сначала я его вообще только на своих выступлениях замечала [это он думает, что скрывался, а я прекрасно всё видела], а потом общение уже завязалось человеческое, нормальное, настолько нормальное, что я даже свои пунктики по поводу «недоверия» немного прикрыла. В конце концов, ничего отрицательного в мою сторону я не замечала. Позже же я стала подмечать, что не всё с bel ami ⁵ так чисто, как кажется на первый взгляд. Странные звонки со скрытых номеров, которые он проводил подальше от меня, пистолет в его квартире, и я уже делаю соответствующие выводы, лихорадочно соображая, что он представляет из себя на самом деле. В конце концов, случайно встретив Милтона в компании тех самых сомнительных парней, имеющих непосредственное отношение к криминальному миру Бостона, в лоб спросила, какого хрена происходит. А в ответ получила абсолютно четкий ответ без лишних попыток скрыть правду. Видимо, я стала одной из посвящённых, которым такую тайну рассказать не представляет особой опасности. И Тони, естественно, не просчитался. Я никогда не делаю выводов из того, чем человек зарабатывает себе на жизнь. Мне, по большому счету, всё равно, сколько крови у Милтона на руках - она не моя, и главное. Он мне жизнь спас, а то, что отбирает другие, абсолютно фиолетово. А отхватить пулю в лоб за неосторожные высказывания не имею ни малейшего желания - ещё рано прощаться с этим миром, у меня столько запланировано. Помалкивать в тряпочку я вполне умею, а от вопросов умею виртуозно уклоняться. Так что, живу практически так же, как и раньше, только в значительно лучших условиях.
Об университете могу говорить долгими часами. Представить не могла, насколько сильно меня может увлечь учебный процесс. Может, с преподавателями просто повезло, а может, это всё моя природная любовь к искусству, но даже прогуливать лекции не хочется. Мне нравится всё, и даже то, что иногда я учу то, что знаю уже давно. Здесь я встретила таких же сумасшедших, как и я, которые помогли наконец реализовать многие желания, не желающие исполняться в прошлом. Это своего рода музыкальная община, в которой царит равноправие, мы творим музыку, преподнося её людям, практически ничего не требуя взамен. Если то, что мы делаем, действительно так круто, как я считаю, они не поскупятся нас вознаградить. Если нет - я готова продолжать работать над собой, постигая новые вершины. Хочу ли пробиться на эстраду? Не думаю, что хотя бы один истинный музыкант ответил «нет». Совсем другой вопрос, за чем туда пробиваются - за деньгами, славой или признанием [нужное подчеркнуть]. В моём случае, думаю, пояснений делать не приходится. А кто ещё не понял - мне очень жаль за ваши умственные способности.   
¹ - нет, я не скучаю (фр.)
² - у меня никого нет (фр.)
³ - по секрету (фр.)
⁴ - кстати (фр.)
⁵ - милым другом (фр.)

Отличительные черты:
» Худощавое телосложение, все попытки набрать хотя бы пару килограмм заканчиваются полным провалом.
» Любит вызывающий макияж, традицией уже стали так называемые глаза панды. Сама Мелани особенно вызывающим это не находит, подмечая, что так глаза становятся выразительнее.
» Наперёд зная, что набивать татуировку на рёбрах больнее всего, сделала в 17 лет надпись из собственной песни именно там. Никому не показывает.
» В правом ухе проколот хрящ, помимо этого носит по три серёжки.
» Украшения вообще её слабая сторона - куча браслетов на левой руке, массивные кольца и огромная коллекция серёжек заставляет Мелани чувствовать неимоверную удовлетворённость собственной жизнью.
» В одежде совсем не привередлива, учитывая имеющиеся средства, одевается в стоках и дешёвых магазинах, носит одежду совсем не один сезон. Любит обувь на платформе и терпеть не может шпильки; с любовью относится к кожаным юбкам, но ненавидит платья, тем не менее часто носит большие по размеру футболки в их качестве. Не сказать, что одевается как фрик, но и как типичная девочка - уж тем более.
Занимаемая внешность:
taylor momsen / тейлор момсен

Привычки:
» Слишком много курит, стабильно приканчивает в день две пачки, начинает день с сигареты, ею же и заканчивая. Не находит причин, чтобы бросить, ей эта привычка не мешает, а мнение остальных, собственно, никак не волнует.
» Очень любит вставить красноречивое словечко в любую фразу, причём французские ругательства знает назубок, предпочитая их американским. В последнее время пытается научиться фильтровать базар, но получается с сомнительным успехом.
» Не привыкла плотно кушать, поэтому спокойно может провести целый день без крошки хлеба, а потом опустошить холодильник, даже не заметив этого.
Страхи:
» Пережив многое, Мелани всё равно боится умереть. Откинуть концы для неё - самый страшный кошмар, который может случиться.
» Расстаться с музыкой практически равноценно смерти, посему перестать заниматься любимым делом для неё будет значить конец всего.
Хобби и навыки:
» В детстве писала стишки на любых обрывках бумаги, которые попадались под руку. Позднее, когда в руки попала гитара, стишки эволюционировали в тексты песен.
» Собственно, научилась играть на гитаре в 12 лет, с тех пор с ней практически не расстаётся. Долгое время копила на акустику, отказывая себе во многом, и получив желанный инструмент, осознала, что большей любви в своей жизни не встретит.
» После четырёх лет житья в Америке говорит на английском практически свободно, даже различая некоторые сленги. Французский язык не забывает, ежедневно практикуясь в речи на нём, хоть собеседник ничего и не понимает.
» Сама пишет свою музыку, причём исключительно на французском языке, редко соглашаясь перейти на английский. После того как нашла единомышленников, стала солисткой в их музыкальной группе, если её так вообще можно назвать.
Общее описание:
I'm not listening to you
I am wandering right through existance
With no purpose and no drive
'cause in the end we're all alive, alive

На вопрос «как тебя ещё не сгрызла совесть» рискуете нарваться на отъебись. После долгого общения рискуете получить сердечный приступ, особенно если страдаете высокими манерами и светским воспитанием. После просьбы дать совет рискуете получить такой ответ, что лучше бы не спрашивали. Нет, она совет, конечно же, даст. Но готовьтесь к тому, что совершенно не скупится на резкие комментарии, которые сочатся непривлекательной для вас правдой. Что поделать, Дюруа была воспитана в детском доме, следовательно, воспитания у неё нет никакого. С детства жила по принципу «кто первый встал, того и тапки», а вы чего ожидали? Милой улыбки и вежливых слов? Увы, получили диаметрально противоположный случай. Детская закалка приучила к тому, что стесняться умеют только выхоленные девочки из высшего общества, для которых в новинку спать в одной комнате 3х3 с девятью такими же мелкими сорванцами, как и они. Драться ещё раз с теми, кто пытается отнять заслуженную в честном бою вкусняшку или игрушку. Умело ставить на место зазнаек и указывать на ошибки неудачникам. Мелани никогда не была в тени - пробивная и уверенная в своих силах, она умело сражалась за то, чтобы не оказаться в полном дерьме. Конечно, всё детство было проведено в обширных мечтах о возвращении родителей, о счастливой семье и успешном будущем. Вскоре от всего осталось только дикое желание успешного будущего, хоть розовые очки и были безжалостно разбиты. Вера в собственные возможности не дала Мелани скатиться туда же, куда и многие её знакомые из детдома. Отсюда плавно вытекает и вполне себе обоснованная жизнерадостность - а чего, собственно, сопли разводить и на жизнь жаловаться? Чудесные избавления от тяжелой жизни сироты бывают только в сказках, где фея-крёстная одним взмахом своей волшебной палочки превращает жизнь в ту самую сказку. Ну а Мелани - реалистка, и ни в какие чудеса не верила. Верила и продолжает верить только в себя. Если сильно захотеть, можно в космос улететь, помните? Придерживаясь заданной планки, Мелани и продолжает жить, не боясь пробовать что-то новое. А чего, собственно, бояться? Где будет хуже-то? Продолжаем вращаться в водовороте событий, ища что-то новое, за что можно уцепиться. Нетрудно догадаться, что при таком раскладе Мелани не может быть замкнутой в себе, ограничиваясь собственным миром искусства. Отношение к людям более, чем нейтральное дало возможность научиться сходиться с теми людьми, которые в жизни и не помешают, и пригодиться в последующем могут. Может показаться, будто она во всём всегда ищет выгоду, но это мнение окажется ошибочным. Дюруа старается не подпускать к себе тех, кто может нагадить. Терпеть не может подлянки и всяческие подставы, - подведите её и получите в ответ такую кипу негатива, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Сдержанная в отрицательных эмоциях, Мелани иногда не может сдержать лавину, и тогда нужно просто переждать, пока она успокоится. Происходит это событие с настолько маленькой периодичностью, что иногда совершенно невозможно вспомнить, когда было последнее извержение. Правда, даже исключая данный факт, люди могут зарядиться от Мелани отрицательно от её природной грубости и несогласием с окружающими. Как правило, все вокруг подчиняются каким-то негласно принятым нормам и усиленно диктуют их окружающим; у Мелани правила свои и выслушивать чужие нотации она совершенно не собирается. Ещё один способ в копилку «как разозлить Дюруа» - начать указывать, что делать и как жить. Девушка, всю жизнь проводившая одна, лучше знает, где хорошо, а где плохо. Путём собственных ошибок решает проблемы куда легче, нежеле послушав совет тех, кто на эти грабли уже наступал. Очень своенравна и порой нетерпима, но с этим остается либо смириться, либо гулять подальше. Упаси господи под кого-то подстраиваться - Мелани даже представить не может, как это делать. Резкие реплики располагаются в изобилии в её речи, и никакие замечания не заставят научиться фильтровать речь. Уже поздно что-то менять, да и Мелани настолько прижилась в своей шкурке, что чувствует себя порой куда лучше многих богатых прихвостней, что видит в своём университете. Она в абсолютном согласии с самой собой, а это самое главное. Недостатки подмечает совершенно верно и никогда не отрицает их существование, но и не прилагает никаких усилий по борьбе с ними. Ей комфортно, а нарушать свой же уют не имеет никакого желания. Избавившись от гнёта детдома, буквально расправила крылья. Жить самой по себе куда проще, чем под чьим-то пристальным взором. Свобода опьяняет, но умеренно, не заставляя кидаться в омут с головой. Причём Мелани этого никогда и не сделает, предпочитая думать о том, что говорит и делает. Ладно, не всегда думает о том, что говорит, но это ей и ни к чему. Умственной отсталостью не страдает и всегда найдёт, что сказать. В чужие дела не лезет, собственно как и в свою жизнь никого не пускает. Советы не слушает, потому что учиться нужно на своих ошибках, а просить помощи не может априори. Слишком самостоятельная, поэтому, возможно, в некоторых аспектах жизни неопытна. Но всё это всего лишь вопрос времени.

Есть ли у вас другие персонажи на нашей ролевой?
Нет.
Связь:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост:

клик

— Allez, tuez-le déjà!¹ — в порыве чувств подаюсь вперёд, чуть было не падая с дивана. — Что ты ломаешься, как баба? — слишком интересный, но довольно предсказуемый очередной французский сериал «проклятые короли» затянул так, что весь вечер мои соседи только и слышат французские ругательства вперемешку с адекватной американской речью. Что поделаешь, я всегда с особой страстью слежу за судьбами экранных персонажей, особенно если они мне очень нравятся. Вот и сейчас — ужин на столе давно остыл, а я к нему даже притронуться забыла. Всё эти чертовы короли, чтоб их. Даже новая пачка сигарет нетронутой на тумбочке лежит - как странно, уже родной кумар рассеялся и дышать как-то непривычно легко. Пора исправлять?
Нет, нет! — только тянусь к пачке, балансируя на грани падения с дивана, как одновременно раздаются два неожиданно громких звука, от которых я действительно чуть было не здороваюсь лицом с паркетом, но чудом успеваю удержаться. Первый, как можно догадаться, шёл из зомбоящика, второй же — откуда-то от входной двери. Такое ощущение, что кто-то вошёл и с такой силой захлопнул дверь, что с петель её сорвал. Очередной же король продолжал что-то пафосно вещать с экрана, когда в проёме уже гостиной появился нарушитель относительного спокойствия этого вечера.
Одного быстрого и практически не заинтересованного [я же знаю, у кого есть ключи от моей квартиры, и знаю, у кого хватит смелости притащиться сюда в любое время суток без предупреждения] взгляда хватает, чтобы мгновенно подскочить с места с громким восклицанием.
— Des lignes ², в какое дерьмо ты влез? — оказываюсь рядом с Тони, цепким взглядом осматривая его с головы до ног, ища любые ранения и царапины, которые могут помешать ему крепко стоять на ногах. Не заметив ничего слишком криминального [хм, интересная игра слов], понижаю крепость неспокойствия на одну десятую градуса, тем не менее не сводя одновременно проницательного и обеспокоенного взгляда с его лица. — Ты выглядишь так, будто боролся с дюжиной гопников из гетто, — недовольно подмечаю, склонив голову набок, подмечая каждое пятнышко грязи на куртке. — И победил.
За всем наигранным недовольством я даже не пытаюсь скрыть сумасшедшего уровня переживания, который практически глаза застилает. Успокаивает разве что тот факт, что он стоит сейчас передо мной живой и относительно здоровый, что уже внушает надежду на то, что всё не так плохо, чтобы бросаться с моста в реку. Нет, кто так делает, спрашивается? С каких пор можно просто ввалиться в мою квартиру в таком беспардонном виде, стоять с таким хмурым видом, будто он бомбу на марафоне в апреле в толпу подкинул, и продолжать молчать. В этом весь Тони, я знаю, я уже назубок все его повадки выучила, многие фразы могу закончить, лишь услышав первые пару слов, а мимику спародирую не хуже его самого. Но тем не менее каждый вот такой раз, когда он сваливается с небес на больную голову после то ли своей работы, то ли неудачного дня, моя нервная система переживает жестокий сбой. Так не делается, предупреждать надо хотя бы намёками. Мол, Мел, сегодня я убью пару человек, а может, и они меня, не переживай там особо, я вечером приду и всё расскажу.
— Что или кто случилось? Неудачный день, вечер, месяц, год? Тебя кто-то опередил в деле? Не заплатили обещанный гонорар или вообще кинули? Ты в лужу упал, в конце концов? — чувствую себя самым тупым игроком в какой-то сверхинтеллектуальной игре, где лишь по выражению лица и мелким деталям, собранным после тщательного осмотра человека, требуется определить, что он делал этим вечером. Этот парень меня до приступа доведёт — я успею продумать свой сюжет с саундтреком к нему, пока он ответит.
А я вообще-то волнуюсь, и кому, как не Милтону, это прекрасно знать. Поставил бы он себя на моё место — уже придушил бы меня собственными руками за такие проделки. Мне тяжело показывать эмоции и чувства, которые одолевают изнутри, но я изо всех сил пытаюсь казаться не бездушной сволочью, а вполне себе сопереживающей подругой, которая умеет в нужный момент принять, выслушать и попытаться помочь. Попрошу заметить, что лишь один человек может позволить себе такой жест щедрости, и прямо сейчас он стоит передо мной и собирается это сделать. Мне абсолютно впадлу помогать кому-либо ещё — совершенно левым людям, не сделавшим ни шага в моём направлении, или вообще тем, кто изо всех сил пытается набиться в друзья какими-то дикими методами. Долбанутые американцы, и Тони один из них. Никогда бы не подумала, что смогу найти общий язык с подобным человеком — но жизнь имеет отличное чувство юмора и умеет подкидывать неожиданные сюрпризы. Но во мне ужилось достаточно много противоречий, и названное родство с Тони уютно стало соседствовать с остальными тараканами. Как и всё остальное, это дополняет меня, помогая точнее собрать паззл под названием «жизнь Мелани Дюруа». Я уже навряд ли смогу вспомнить, как раньше не знала Энтони Милтона, как не врывалась к нему вечерами, нарушая его личное пространство и спокойствие, как не скучала по нему и не переживала, пока он был занят своими делами, как не заставляла смотреть французские черно-белые фильмы [сказал бы спасибо, что не в оригинале] и не учила французским ругательствам. Ему, говнюку такому, прекрасно это всё известно, и я могу поворчать, но они исходят из чистого сердца и мне совсем не хочется никого убивать. Вообще убивать — его прерогатива, из-за которой мне совсем не хочется сбежать куда подальше, сменив личность, дабы он никогда более меня не нашёл. Тони для меня не опасный тип, забиращий чьи-то жизни, Тони для меня — родственная душа, поддерживающая во мне нужную долю позитива одним своим появлением. Ну, конечно, не таким. Предпочитаю, чтобы он хотя бы глазами улыбался, и вот этой ужасной хмурой морщины на лбу не было. А так я люблю Тони, да, абсолютно искренне и по-братски, чего раньше уж точно не могла себе представить. Я и к кому-то привязалась? Высмеяла бы раньше человека, предположившего такую забавную шутку, и пошла дальше. А теперь нарвалась.
Но я не жалуюсь. На то, что нарвалась, не жалуюсь, а на подобные ситуации — ещё как. Я совсем не люблю это дурацкое чувство, когда от страха скручивает живот, а голову разрывает от переизбытка странных и порой ужасных мыслей, за что скажем спасибо безграничной фантазии. И местами мне хочется самой его прикончить, обрубив тем самым и собственные переживания, но рука ведь не поднимется.
— Ну так ты продолжишь стоять недвижимой статуей посреди моей гостиной или всё-таки хотя бы куртку снимешь? Я её почищу, — передёргиваю плечами, и вовсе не от брезгливости, это чувство мне совсем не присуще, а просто. Просто захотелось, так же, как и просто захотелось закурить; тихое потрескивание поджигаемого табака, и комната вновь наполняется привычным кумаром сигаретного дыма. Падаю обратно на диван и отключаю звук телевизора, только заметив, что он всё ещё надрывается, где какой-то бородатый мужик вещает нечто слишком громко про революцию. — Я жду подробного рассказа, bel ami - или настало время охуительных историй. Предвосхищаю, что за сказанное Тони не раз может схлопотать леща, но это уже совсем другое дело. Неплохо было бы узнать, что случилось, а дальше делать выводы, кого убивать первым и насколько жестоко.

¹ - давай, прикончи его уже! (фр.)
² - черт (фр.)