Город поглотила ночная мгла. По улицам гулял слабый ветер, здания были усыпаны разными огоньками. Выходной день, повсюду работающие бары, клубы, рестораны. Кажется, с наступлением ночи город, наоборот, набирался сил, оживал и был готов принимать новых людей, пожирая своими улицами.
Я сидел возле какого-то подъезда прямо на земле, крутил телефон в руке и бегал взглядом по улице, оценивая немногочисленных прохожих. Весь на нервах, как на иголках, беспокойный, напряженный, подозрительный. Возможно, со стороны выгляжу, как человек что-то укравший и скрывающийся от полиции, а то и еще хуже, но мне плевать. Мне нет дела до того, как я выгляжу. Мне нужна доза. Просто необходима. Я душу готов продать Дьяволу за это, но, увы, кажется, она никому не нужна. Даже ему. Денег нет, последние спустил еще позавчера. Блять, как же мне надоело это болото. Убого и мерзко от самого себя, от того, какой я жалкий и низкий, но в то же время это не имеет для меня особого значения. Главное – добыть наркотик. Иначе я просто начну убивать. Потом станет легче. Непременно.
Дрожащие пальцы тыкают по кнопкам телефона. Мне нужны деньги. Звоню всем своим знакомым, но слышу один и тот же ответ. Нет, нет, нет. Это проклятое слово отдается в моем мозгу эхом. Колет нервные окончания, заставляет жмуриться от боли и биться головой о входную дверь подъезда. Мне нужна эта сраная доза. В противном случае, я загнусь прямо сегодня. Кости выворачивает наизнанку, крутит, плющит, ломает. Наверное, я бы блеванул, если бы было чем. Ничего не ел со вчерашнего дня. Мне никто не поможет. Все отказываются давать деньги в долг, потому что знают – я не верну. Моя дурная слава бежала впереди меня. Что ж, сам виноват. Медленно, но верно качусь в пропасть, даже не предпринимая попыток остановиться. Я просто не могу, слишком слабый. Проклиная все на свете, поднимаюсь на ноги, сжимаю телефон в ладони. Достаю из кармана потрепанную, замызганную сигарету, которую стрельнул у какого-то очередного прохожего, чиркаю спичками. Закуриваю, кашляю, плюю на землю, перебираю ногами. Сидеть здесь не выход, нужно что-то делать. Внезапно останавливаюсь посреди улицы, уставляюсь в экран трубки, изучаю записную книжку. Остался еще один человек, с которым можно связаться, но к ней лучше прийти лично. Чтоб наверняка. Даже как-то немного приободрился, хмыкнул себе под нос и зашагал вперед.
Примерно через час торможу возле многоэтажки, шмыгаю носом, вытираю губы рукавом куртки. Так, до цели добрался. Теперь дело за малым. Уверенно захожу в здание, миную мужика за стойкой, который даже не дергается с места, чтобы поинтересоваться, кто я такой и что мне нужно. Тыкаю грязным пальцем на кнопку, жду лифта. Добираюсь до нужного этажа, быстро выхожу, топаю по направлению нужной квартиры. Толкаю дверь ногой – открыто. Как всегда. Бесцеремонно захожу внутрь, прохожу коридор, заглядываю в комнату.
– Фрэн, я, наверное, не вовремя, но мне нужна твоя помощь, – мнусь на пороге комнаты, обращаясь к своей старой знакомой, смотря на нее парой воспаленных глаз. – Кроме тебя мне больше не к кому обратиться. Мне нужны деньги. Займи до вторника, я правда все отдам, – как-то глупо и совершенно по-дурацки улыбаюсь, теребя ладони.
У меня не было полной уверенности, что девушка захочет оказать мне помощь, но мне больше некуда идти. Да и, надеюсь, она поймет меня и выручит. Без нее я просто сдохну, как вшивая собака. Мне всего лишь нужна пара сотен купюр. И я сразу же скроюсь с глаз. Обещаю.

Слышу своеобразное приветствие, цокаю языком, возвращаюсь в прихожую, снимаю ботинки. Какая к черту разница? Я ведь не собирался оставаться здесь надолго, но ладно. Ради денег готов на все. Даже на придурь Тзары. Не проблема.
Дерьмово выгляжу, ага, спасибо. Будто я сам не знаю, что внешний вид мой оставляет желать лучшего. Впрочем, оправдываться нет никакого резона. Мы оба знаем, что конченые наркоманы априори не могут выглядеть идеально или хотя бы хорошо. Именно поэтому на мне сейчас старая потертая куртка, темно-синий балахон, грязные темные джинсы и огромные ботинки, которые я оставил в коридоре. Про свою рожу и говорить нечего. Опухшие, воспаленные глаза, небритая морда лица, сальные волосы. Да уж, видок паршивый, откровенно говоря. Наверное, сейчас я действительно мог спокойно сойти за бомжа и загреметь в какой-нибудь обезьянник. Но, к счастью, я пока не на улице, а здесь, и очень надеюсь, что Фрэн отсыплет мне немного зеленых.
– Не слушай ты Брайя, – фыркаю, топчась на одном месте. – У меня есть работа, как получу деньги, обязательно верну долг, – пытаюсь уговорить пока мирными способами.
И лучше бы ей дать мне денег, серьезно, потому что я искренне боюсь за нее. Моя агрессия и чрезмерная жестокость зависит, увы, не от меня. В такие моменты я совершенно не могу следить и контролировать свое тело, а уж, тем более, свой мозг. Все работает без моего личного вмешательства. И мне на самом деле страшно, что вот-вот меня сорвет, и я причиню боль близкому человеку. Может быть, стоит уйти прямо сейчас, чтобы не довести до точки невозврата?
Руки начинает трясти сильнее, я тру ладони друг о друга, нервно сглатываю, когда слышу, что девушка не собирается давать мне деньги. Нервничаю, шумно дышу, бегаю глазами по комнате. Цепляюсь взглядом за пачку сигарет, лежащую на столике, переглядываюсь с Тзарой, без разрешения хватаю и достаю одну. Тут же закуриваю, дрожащими пальцами отправляя фильтр между губ для очередной жадной затяжки. Мне плохо. Очень и очень дурно. И мне, мать вашу, дичайше нужны эти сраные деньги. Всего на одну дозу. Неужели она не понимает, блять?
– Пожалуйста. Мне очень нужны эти чертовы деньги, – цежу сквозь зубы, исподлобья смотря на Фрэн. Начинаю злиться и раздражаться. Меня всего трясет от ярости, но пока внутренний зверь не может вырваться на свободу. Но только лишь пока. Если девушка не будет благоразумной и не протянет пару купюр, то ее ждет не самое приятное зрелище. – Я клянусь тебе, что верну все до последнего цента, – ну, да, как же. Мы оба знаем, что это ложь. Ничего я не верну. Потому что как только получу зарплату, сразу же спущу на наркоту. Ничего не поделаешь.
Стою в напряжении прямо напротив своей старой подруги, шмыгаю носом, пересохшими губами касаюсь фильтра, затягиваюсь. Смотрю на девушку в упор, прожигая взглядом, все еще надеясь, что получу то, что мне нужно. Мне очень плохо. Внутри все выворачивает к чертовой матери. Даже кости начинают хрустеть. Колотит, трясет и плющит. Кажется, у меня сейчас жилы лопнут от напряжения. Давай же, Фрэн, ну. Выручи в последний раз своего старого, нерадивого друга. Других вариантов и путей отступления у меня просто не осталось.

Skillet - Monster

Если уж откровенно, я жопой чувствовал, что денег мне не видать. Но хотел решить проблему тихо и мирно, ведь прекрасно знаю, ЧТО будет, если не дать мне денег. Начнутся буйства, крики, неадекватное поведение, угрозы, доказывание чего-то с пеной у рта и рукоприкладство. Это непременно будет, я просто знаю. Прекрасно помню, как заваливался домой в страшном состоянии, когда одежда висела на мне, как грязные, вонючие лохмотья, как требовал деньги у плачущей и причитающей матери, как избивал ее до ссадин и синяков, а затем забирал что-нибудь ценное и просто уходил в ночь. Просто уходил, оставляя несчастную, ни в чем неповинную женщину. Я не думал, что ей плохо и больно. Не думал, что однажды от моих ударов она может загреметь в больницу со страшным диагнозом – кома. Мне было плевать. Мне просто нужно была доза. Всем известно, на что способны конченые наркоманы, если им нужно ширнуться. В такие моменты голова не работает совершенно. Мозг посылает лишь одну задачу, ставит единственную цель – сделать все, чтобы получить заветный порошок. Грани стираются, черт не существует, нет ничего невозможного и противозаконного.
Начинает трясти еще сильнее. Дрожащими пальцами отправляю фильтр между губ, затягиваюсь. Шумно выпускаю дым из легких, взглядом, полным ненависти гляжу на Тзару. Никогда бы не подумал, что смогу так на нее смотреть. Она – мой друг. Один из самых близких. Всегда была рядом, сколько бухла мы вместе выжрали, сколько песен перепели, через какую дрянь прошли вдвоем. Нас связывало действительно многое, а теперь я стою перед ней, как гребаный обмудок, выгляжу, как жалкий бомж и сверлю ее парой воспаленных глаз, в которых отражается невероятная злость. Но я не понимаю этого, меня больше нет в этой чертовой комнате. В данный момент перед Фрэн находится дикое животное, готовое перегрызть глотку, если не получит желаемое. И девушка как будто бы специально дразнит зверя, сидящего внутри меня, будто бы специально подбирает слова и больно жалит ими, чтобы чудовище вырвалось на свободу и открыло ей свою сущность. Ох, напрасно. Не хотелось бы мне, чтобы она видела меня в таком убогом состоянии.
– Не нужна мне твоя ебаная помощь! – срываюсь на крик, разбрызгивая слюни от злости, как озлобленный бульдог. Машу руками, скалюсь и с вызовом смотрю на свою подругу. Кажется, сейчас я готов резануть ей глотку финкой, припрятанной где-то в кармане. – Мне нужны деньги, твою мать! – не прекращаю орать, уже поздно.
Планку сорвало, теперь я уже не славный, добрый Тайлер, которого Тзара всегда знала. Теперь я проклятый, паршивый наркоман, готовый на все ради очередной дозы. Прости, подруга. Я не хотел этого пиздеца. Впериваюсь взглядом красных глаз в фигуру девушки, жадно затягиваюсь, швыряю бычок прямо на пол. Быстро оказываюсь рядом с диваном, хватаю Фрэн за шкирятник, трясу в воздухе. Волоку к ближайшей стене, прикладываю спиной, захватив ладонями ее запястья, чтобы не вырывалась. Я ничего не соображаю, не понимаю, что происходит. Мне нужны деньги. И если она отказывается отдать их добровольно, я заберу силой. Начинаю шмонать трясущимися пальцами ее карманы, рву футболку, беспардонно лапаю руками грудь, ища в бюстгальтере зеленые заветные купюры.
– Ну, же, Тзара, блять, куда ты спрятала эти сраные бумажки, а? – губы кривятся в злобной усмешке, меня всего трясет и колотит. Гляжу на девушку безумными глазами, облизываю губы. – Или у тебя в доме сейф и там ты хранишь все сбережения? Отвечай, сука! – рявкаю на нее, хватая за запястья и прикладывая еще раз спиной к стене.
Наверное, я отдал бы все, чтобы избежать подобной ситуации. Пожертвовал бы всем, чтобы Фрэн никогда не видела меня в таком состоянии, но жизнь – не кинопленка, назад не отмотаешь. Слишком поздно что-либо менять. Надеяться на то, что после подобного эксцесса она не прогонит меня прочь, и наша дружба не полетит к чертовой матери так же глупо, как искренне верить, что я поправлюсь и завяжу с наркотиками. Чистейший самообман. Иллюзия. Гребаная утопия Герберта Уэллса. Смешно до боли. Забавно до скрежета зубов. Я сам все испортил. Сам поставил крест на нашей дружбе. И когда пройдет это паскудное состояние, когда мозг снова обретет способность думать, я буду плакать, как ребенок и проклинать себя за то, что натворил. А пока… пока я превращаюсь в монстра.

Lordi - Would You Love A Monsterman

Нельзя грубить наркоманам. Нельзя провоцировать их и ухудшать положение дел излишней принципиальностью. Мне неизвестно, догадывалась ли об этом Тзара, хотя, по сути, должна бы, баба умная. Тем не менее, даже если она знала об этом, все равно решила действовать иначе, чем еще больше усугубила всю ситуацию.
Когда она оказалась прижатой к стене, не сделала даже попытки высвободиться, потому что хорошо поняла – бесполезно. У нее не самое выгодное положение, поэтому пришлось смириться и покорно стоять у стены, пока я буду обшаривать ее с ног до головы. И я бы вышвырнул ее к черту на пол, поняв, что в ее одежде нет даже цента, но она непростительно глупо открыла свой рот, откровенно нарываясь на еще большую грубость с моей стороны.
Свирепею еще больше, когда девушка настойчиво твердит, что денег просто нет. Быть того не может. Она же ебаный сценарист. Наверняка получает огромные бабки, куда, блять, можно было их спустить? На тотализатор? Бухло? Китайскую вазу династии Дзынь? Не верю, я не верю ей, деньги должны быть где-то в этой квартире. И я должен их забрать, иначе подохну прямо в этой гребаной гостиной. Мне такая перспектива совсем не улыбается, так что, давай, старая подруга, выручи меня, чего тебе стоит?
– Хватит морочить мне мозги, сука! – рычу, тряся девушку за плечи, за малым не прикладывая башкой о стену. Нет, она нужна мне живой. По крайней мере, пока. – Ты же вечно строчишь какие-то свои сраные писульки. У тебя должны быть эти чертовы бабки! – не успокаиваюсь, потому что уверен на сто процентов, она водит меня за нос. У нее есть деньги. И я должен их найти. Мне нужна доза, необходима. И мне совсем не хочется сдохнуть, тем более, вот так и в таком состоянии.
Наверное, я бы принялся избивать блондинку до полусмерти, пока бы не получил желаемое. Наверное, орал бы, как умалишенный, скидывал все, что попадалось бы под руку, крушил и рушил, оставляя после себя лишь жалкое подобие гостиной. Но дело приняло совсем другой поворот. Я непозволительно расслабился, будто бы почувствовал свое превосходство над этой тощей дурой. В этом и была моя ошибка. Фрэн не теряется и двигает мне коленом по самым яйцам, отчего я издаю отчаянный вопль и пячусь назад, держась руками за жизненно важные органы. Вспышка боли вводит меня в странное состояние. Говоря простым языком, полностью теряюсь, не соображая, где нахожусь и что происходит. Через считанные секунды получаю хороший такой удар по лицу, а следующий толчок завершает всю эту боевую картину. Падаю на пол, прикладываясь башкой о диван, издаю шипящие звуки, валяюсь на полу, как кусок дерьма. Нужно вставать. Если я продолжу вытирать собой пол, Тзара точно успеет связать меня и сунуть носок в рот. В таком случае не видать мне ни денег, ни так нужной дозы. Усаживаюсь на задницу на полу, тру ладонью ушибленную голову. Неприятные ощущения от удара в области паха. Эта идиотка совсем крышей поехала. Впрочем, если бы я был в себе, прекрасно мог бы ее понять. Банальная защита. Ведь ей совсем не хочется быть избитой или даже мертвой. Поднимаю голову, морщусь, гляжу на Фрэн. Из глотки вылетает хриплый смешок, делаю попытку подняться. Падаю на диван, продолжая нагло скалиться и смотреть на свою старую знакомую. Ножом угрожать мне вздумала. Действительно думает, что это поможет? Надеется, что какой-то чертов нож остановит меня на пути к цели? Как же глупо-то, боже.
– Поговорить? – ржу, как пьяная скотина, хотя уже дня четыре ничего не принимал на грудь. Элементарно не было денег, чтобы обзаводиться алкоголем. Тянусь лапой к пачке, валяющейся на столе. Мне плевать, что сигареты не принадлежат мне. Это детали. Сую одну между зубов, чиркаю зажигалкой, закуриваю, не сводя с блондинки взгляда. Теперь-то я точно понял, что за ней глаз да глаз нужен. Слишком опасно оставлять ее фигурку без внимания. – Я пришел за деньгами, а не за душевными разговорами, – кидаю фразу, вставая с дивана. Жадно затягиваюсь, стряхиваю пепел на пол, извлекаю из кармана финку, верчу ее в руках. Уже давно научился обращаться с этим холодным оружием. На улице по-другому никак. Либо ты докажешь, что имеешь право на существование, либо подохнешь под ближайшим забором. – Мне не нужны твои проповеди, Фрэн. И своим ножом ты меня не напугаешь, – снова нагло оскаливаюсь, демонстрируя зубы. Хмыкаю, медленно подхожу ближе, следя за ее правой рукой. Если будет нужно, я порежу ее на ремни. Главное, рассчитать силу. – Дай мне эти чертовы бабки, я знаю, что они у тебя есть! – рявкаю, резко оказываясь рядом с Тзарой и чиркая острым лезвием по руке.
Бью ребром ладони все по той же уже ослабленной руке так, чтобы выпал ее нож, с силой толкаю на диван. Я не собираюсь ее убивать, от ее мертвого тела толку совершенно никакого. Ни пользы, ни выгоды. Поэтому это совершенно бесполезная трата сил и времени. Большими шагами преодолеваю нужное расстояние, оказываюсь рядом с Фрэн, одним коленом упираюсь в диван, другим давлю девушке на низ живота. Чтобы она вдруг снова не решила засветить мне по яйцам. Бью наотмашь по лицу, хватаю ладонью скулы, больно сжимаю пальцами, провожу острием ножа по щеке. Делаю небольшой надрез, из поврежденной кожи начинает сочиться кровь. Склоняюсь ближе к ее лицу, взглядом бегаю по ее чертам, усмехаюсь.
– А ты ничего такая, Фрэн, – гадко хихикаю, пальцами хватаясь за запястье. Мало ли, что ей вздумается. Хотя она в любом случае станет брыкаться и защищаться. И это очень напрасно, ведь она наверняка уже понимает, что просто так ей не удастся со мной договориться. И лучше отдать мне эти сраные деньги. Лучше… для нас обоих.

Отредактировано Tyler Creasey (2013-12-14 18:32:27)

Я не собирался ее насиловать, убивать, избивать до полусмерти, нет. По крайней мере, пока. И если она прекратит мне перечить, если возьмется за ум и даст мне то, что мне необходимо в данный момент времени, все закончится быстро и безболезненно. Я возьму зеленые бумажки, пересчитаю и сгину туда, откуда явился пятнадцать минут назад. Мне нет никакого резона сидеть здесь, смотреть на ее буржуйскую рожу и говорить о жизни. Мне нужна доза, пока меня окончательно не убило ко всем ебеням.
Внезапно. Брови на моем лице сдвигаются на переносице, чуть приоткрываю рот. Откуда такая покорность? Почему вдруг Тзара решила сдаться и отвалить мне бабла? Странно. Не понимаю. Не могу понять, как так и по какой причине непоколебимая блондинка, готовая прирезать меня к гребаной матери, сейчас спокойно встанет и даст мне то, зачем вообще я притащил свою задницу в ее квартиру. Как-то все слишком подозрительно. Но у меня нет времени продумывать свои ходы и оценивать ситуацию. Мой мозг видит только одну цель – кокаин. На все остальное давно и прочно плевать. Так что я хмыкаю, еще раз провожу острым лезвием по коже, но на этот раз не разрезая тонкий эпидермис, облизываю губы и отпускаю девушку. Медленно отхожу в сторону, не убирая ножа в карман. Неа, с этой дамочкой лучше всего быть начеку. Иначе есть вероятность не только не получить денег, но и лишиться мизинца на правой руке, к примеру.
– Доставай банкноты. Положи их на стол вместе с пачкой сигарет. Плата за непослушание, – хмыкаю, языком провожу по зубам, внимательно слежу за каждым движением Фрэн. Понятное дело, что уследить за всем просто физически не могу, потому что из-за ломки, из-за принятия наркоты все реакции затупились, как старый ржавый нож. – Только дай мне бабок. И больше я тебя не потревожу. Даю слово, – это довольно честное обещание, так как мне нет резона еще когда-нибудь возвращаться к ней.
Правда, есть один большой минус. Больше мне не удастся стрясти с нее денег. И самое главное, но об этом я буду думать потом, когда блядское состояние отпустит – наша дружба успешно подошла к концу. Больше я не переступлю порог этой квартиры. Больше мы не будем собираться вдвоем, пить пивао, петь старые добрые песни под гитару, жрать из одной тарелки и спать в одной кровати, когда просто нет сил идти домой. Все это я своими собственными руками послал в самую глубокую и далекую задницу. Самолично убил то, что было мне так дорого и важно. Не знаю, как теперь буду жить с этими мыслями. Вряд ли осмелюсь прийти и попросить прощения. Впрочем, даже если и решусь, смысла в этом не будет никакого. Она меня не простит, не примет назад, хотя всегда оставалась единственным человеком, который меня понимает и принимает таким, какой я есть. Но сегодня, этой паршивой, гадкой и страшной ночью я окончательно потерял все, что имел. Правда, пока еще мозг не осознает этого, поэтому я, как страшный уродливый лесной разбойник тычу острым ножом в девушку и жду, когда она отсчитает названную сумму. Господи, как же я жалок, черт возьми.

Деньги получены. Тзара рыпается за диван, достает куртку и отсчитывает шесть зеленых купюр. Триста долларов. Много ли это? Для обычного человека вполне приличная сумма. Хватит на еду, сигареты и еще что-нибудь по мелочи. Но для наркомана даже эти деньги – ничтожные крупицы, копейки, потому что за них не купишь себе наслаждение. Впрочем, купишь, но этого явно не будет достаточно. Нужно же больше, больше. Чтобы обдолбаться до последней стадии, собственноручно загнать себя в могилу. Пропащие люди. Ходячие мертвецы.
Я больше не говорю ни слова. Мне незачем оставаться здесь. Дело сделано, баксы у меня в кармане. Грязными пальцами сжимаю хрустящие банкноты в кармане пальто, шмыгаю носом. Утираю нос рукавом, гляжу на свою подругу парой воспаленных глаз. На долю секунды меня охватывает паршивое чувство, что я конченный мудак и лучше было бы взять эти бабки и швырнуть на пол, чтобы сразу же уйти и больше не возвращаться. Но не могу. Мозг упорно кричит, вопит, как оголтелый, что мне нужна доза. Поэтому бросив на девушку взгляд обезумевшего зверя, быстро отправляюсь в коридор, напяливаю увесистые ботинки и стремительно покидаю квартиру. Прочь отсюда. К чертовой матери, и больше никогда не пересекать порог этого дома.
Стою у лифта, притопываю ногой, ожидая, когда придет эта херова кабинка. Нервы на пределе, кажется все окончания натянулись, как гитарная струна. Жилы напряглись до такой степени, что могут лопнуть в любой момент. Пульсирующая вена на лбу, сцепленные зубы, играющие желваки. Я проклинаю этот чертов лифт, который упорно не желает приходить на нужный этаж. Конечно, можно броситься в лестничный пролет, но пропахать тридцать восемь этажей – слишком непосильная для меня задача в таком гнусном состоянии. Увы, я вынужден стоять и ждать, словно приговоренный к казни, знающий, что вот-вот на шею вскинут петлю.
Мое постылое одиночество нарушают приближающиеся шаги. Вскидываю голову, поворачиваюсь. Фрэн. Какого черта? Что еще ей нужно? Не хочет просто так отдавать эти проклятые деньги? Дело принимает совершенно другой оборот, когда девушка вскидывает пушку. Нервно сглатываю, быстро моргаю, пытаясь сообразить, что делать. Кажется, теперь я угодил в тупик. Можно, конечно, броситься к той же злосчастной лестнице, но нет совершенно никакой гарантии, что я успею, и пуля меня не настигнет.
– Что ж ты приебалась, а? – усмехаюсь, качаю головой, прицокиваю языком. – Чего ты, блять, от меня хочешь? Бабла жалко? Боишься обнищать? – гадко ржу, закатываясь в страшном хохоте.
Но мое веселье моментально прерывается, когда я получаю пулю в бедро. Рычу, как зверь, хватаюсь за место, получаю вторую пулю в плечо. Не справляюсь с равновесием, падаю на задницу, расстелившись на полу. Решительно не понимаю, что она творит и с какой целью. Действительно жалко чертовых бумажек? Издаю злобный утробный рык, сверкающими от ярости глазами впериваюсь в худощавую фигурку Фрэн. Будь же ты проклята, сука.